Алексей Егоров: Маки на стене. Если не можешь забыть любовь – убей ее

Я не люблю слабых людей, я не люблю слабых мужчин. Мои, всегда были сильными.

В детстве, кто-то сильный, из тех, кто всегда рядом, а это был мой отец, сказал мне:

— Девочка моя, сильный мужчина, это тот, кто принимает за тебя решение.

Этот незнакомец все теперь решал за меня. Он прислал мне шикарное вечернее платье, и на телефон пришло короткое сообщение: «В семь вечера, за вами заедут».

А это, значит что жизнь моя теперь подвластна, какому-то мужчине.

Я улыбнулась и спешно набрала Катьку. Длинные гудки раздражали, опять она где-то шляется. Потаскуха.

С Катей я познакомилась еще в университете, вместе осваивали разные премудрости. Первой из них, были парни. До знакомства с ней, я скромно одевалась и была хорошей папиной дочкой. Встретив однажды в университетской столовой ее, я развернулась вокруг собственной оси.

— А что это у нас за осколки цивилизации? — Надменно спросила она, уныло разгребая салат в моей тарелке, своим любознательным пальчиком. На ней была коротенькая юбочка, оранжевый топ и дурацкие очки на весь фей-с.

— Это салат, — глупо ответила я, — разве не понятно.

— А где котлетка?

— Я вегетарианка.

— Итишь ты, — нагло характеризовала Катька, — ты же охотница, посмотри на свою милую мордашку, на свои покатые бедра.

Я глупо одернула юбку и покраснела, — Я совсем не…

— Я не такая, я жду трамвая, — смеясь во всеуслышание, запричитала Катерина и наглым образом пристроилась рядом.

— Дорогая моя, — учительским тоном заявила она, немного приподнимая свои очки — стрекозы, ты должна есть печень. Мужскую печень. С кровью.

— С кровью? — Поперхнувшись листком салата, спросила я.

— Да к чертовой бабушке все условности, — Взорвалась она и подпрыгнув с места, вытянула меня из-за столика. Нас вихрем вынесло из универа, и через мгновение мы сидели в уличной забегаловке в ожидании свежего шашлыка.

— Раньше я ела мясо, — пыталась оправдаться я, перед новой, такой непонятным образом возникшей, моей знакомой.

— Да плевать, не парься, — ерничала она и всегда аккуратно укладывала свои короткие растрепанные волосы, цвета «Солома в стадии загнивания»

— Мне просто жаль есть живых…

— Заткнись, — уже более сурово проговорила она и щедро одарила меня своей белоснежной улыбкой, — может я твой антипод?

— Это как?

— Как в бойцовском клубе, я та, какой ты хотела быть всегда. Я живу так, как бы ты хотела жить.

— Не говори ерунды, — разулыбалась я, и нам принесли дымящийся шашлык и мы ели его и долго судачили. Про мужиков, про еду, про университет с его скучными парнями — задротами.

— Я покажу тебе этот мир, девочка, — кричала разгоряченная Катя, высовывая голову из окна такси и улыбаясь всем проезжающим мимо мудакам. А таковыми она считала всех мужиков.

С тех пор, я перестала платить за столик в кафе, я знала, где сегодня вечером хорошая тусовка. Что подают на завтрак в отеле с пятью звездами. Я знала теперь все. Но, случался один маленький побочный эффект. Во всяком случае, так его именовала Катя. Иногда, с этими мудаками приходилось спать. Издержки производства, как говорится. Теперь мы редко посещали лекции, хотя и честно сдавали сессии и упорно и планомерно двигались к нашему дипломированному образованию. Но мы жили. И жизнь эта, была другой.

— Мы шлюхи!!! — Весело кричала ей, я. Пытаясь пере орать бешеную музыку ночного клуба. Странно, но и здесь в туалетной кабинке, она орала как оглашенная.

Катька выстраивала несколько дорожек из кокаина, аккуратно оперируя пластиковой кредиткой, — Это вопрос, или утверждение?!

— А что? — Орала я, ей в ухо.

— За дверью нас ждут парни, те, что угостили нас кокосом, — объясняла Катерина, — Сегодня придется катить к ним, и они затрахают тебя до смерти. Потому что я, уже отрубаюсь.

С этими словами, она всосала в себя дорожку и нагло расхохоталась, — А кто мы, после всего этого, решать тебе, девочка моя.

Я опустила пальчик в белый порошок и эротично облизнула его. Катя начала раздевать меня. Я не сопротивлялась. Я закрыла глаза. В клубе заорала мелодия из «Миссия не выполнима». Или, это звучало только в моей голове. Катя раздвинула мне ноги и занырнула под юбку.

— Они, — тяжело дыша и гладя ее «Солому в стадии загнивания», шептала я, — Они затрахают меня до смерти.

Гудки все длились и длились. Я отключила вызов и еще раз крутнулась у зеркала.

— Вечно она где-то, — Раздосадовано прошипела я, — Не там где нужно мне. Хотя, после той шалости в клубе, мы изредка повторяли. Это ни к чему не обязывало. Катька даже завела себе других любовниц. А возможно, придумывала их, что — бы я ревновала. Но мне всегда больше нравились мужчины. Особенно тот, с кем меня и познакомила Катька.