Нельсон Демилль - Слово чести

– Кто-нибудь угрожал им из взвода?

– Не могу точно сказать, хотя сержант Садовски поставил возле них нескольких человек.

– Что произошло в операционной? – нетерпеливо спросил адвокат.

Келли выпрямился на стуле.

– В операционную вошли мы с лейтенантом и еще несколько человек. В огромной комнате стояли семь довольно примитивных операционных столов, на каждом лежали люди, вокруг которых суетились врачи, медсестры. Командир обратился к одному мужчине, назвавшемуся главным врачом.

– На каком языке разговаривал медперсонал? – решил уточнить защитник.

– Главным образом по-французски, но были и такие, которые знали английский. Беседуя с главным врачом по-французски, командир попытался настоять на лечении Петерсона и Муди. Этот доктор склонился над Петерсоном, лежавшим на полу, и осмотрел его рану. И когда он сказал, что спасти Петерсона невозможно, Тайсон попросил его все-таки попытаться. Как объяснил ему врач, а командир впоследствии мне, госпиталь работал по системе сортировки раненых. Легко раненным, таким как Муди, помощь не оказывали, потому что они могли жить со своими ранами. Оперировали людей, относящихся к средней группе, но ни Муди, ни Петерсон не подходили к ней.

– Но ведь Петерсон умирал, да? – искал подтверждения Корва.

– Да. Пуля пробила легкие, и он задыхался от крови. В бреду он звал на помощь, а когда приходил в сознание, хватал за ногу лейтенанта Тайсона. Споря с доктором, он несколько раз склонялся над умирающим Петерсоном. Потом я сел рядом с ним и держал его за руку.

– Сколько времени препирались врач и лейтенант Тайсон?

– Трудно сказать. Может быть, пять минут... до того, как лейтенант Тайсон не наставил автомат на врача и не приказал ему оказать помощь Петерсону, – спокойно и где-то рассудительно делился воспоминаниями Келли.

– Что сказал врач? – Корва старался быть объективным.

– Что-то невразумительное. Он хотел вернуться к своему пациенту с изувеченной шрапнелью ногой, но лейтенант Тайсон развернул его к себе и ударил по лицу. – Келли внезапно остановился, в нерешительности потирая лоб.

Корва проявил такт и несколько минут в знак солидарности хранил молчание, потом осторожно спросил:

– Что произошло дальше?

– В следующее мгновение действовали несколько человек одновременно. Во-первых, Фарли ударил главного врача прикладом в живот, и тот скорчился от боли. Во-вторых, в это же самое время в операционную вошел Белтран и, подойдя к операционному столу, сбросил раненого солдата на пол. Петерсон кричал. Сестры испугались. Из дальнего угла операционной двинулся на нас кричавший по-английски высокий статный европеец, по акценту я догадался, что он австралиец. Как-то в течение недели нам пришлось общаться с австралийскими подразделениями, вот почему я сумел распознать в нем австралийца. Так вот, этот австралиец повел себя очень агрессивно, обзывая всякими непристойными словами и в конце концов крикнул лейтенанту Тайсону, чтобы он убирался вон со своими головорезами. При этом он не переставал поносить нас, говоря при всех, что мы не имеем права находиться во Вьетнаме и что мы приехали сюда, чтобы убивать и глумиться над людьми.

– А лейтенант Тайсон ответил ему? – гнул свою линию Корва.

– Нет, Белтран и еще кто-то положили Петерсона на операционный стол. Подошел еще один врач, но он не говорил ни по-французски, ни по-английски. Я подумал, что он немец или датчанин. Он жестом показал, что прооперирует Петерсона. И действительно, медсестра тут же вставила раненому в горло трубку, я так думаю, чтобы отсосать кровь. Теперь уже никто не обращал внимания на австралийца. Французский врач кое-как оправился после удара и был зол как черт. У меня тогда сложилось определенное мнение, что медперсонал согласен сотрудничать с нами, чтобы не разжигать вражду. Тут Белтран нашел еще одного солдата ВНА и сбросил его на пол. Лейтенант Тайсон крикнул ему, чтобы тот перестал. Я рассказываю, что помню, но могу с уверенностью сказать, что почти все были на взводе. Эти люди в больнице, так же как и мы, валились с ног от усталости, но, как я уже сказал, австралиец вел себя провокационно. Он тыкал в каждого из нас пальцем и называл убийцами.

– С этого начался конфликт, как я понимаю? – уточнил Корва.

– Да. Австралиец никак не мог взять себя в руки, и двум врачам пришлось оттащить его в сторону. Большинство из нас не обращали на врача внимания, и только Лэрри Кейн вступил с ним в перебранку. Австралиец обозвал его сукиным сыном, а Кейн не выдержал и выстрелил врачу в живот.