Анна Иванова - Тёмный секрет успеха

– Мне все покоя один момент не давал. Я в тот год Генке на двадцать третье кружку литровую дарил. На поминках гляжу, эта мне чай в чашку из сервиза для кукол наливает.

– Подсудимая? – уточняет Шумятин.

– Да она, кто ж еще. Говорю, налей мне в батину, а эта заявляет: «Я ее выкинула!» – манерно разводит руками Зуйков. – Где ж это видано, чтоб вещи покойника до похорон выбрасывали? Эта, подсудимая ваша, что-то соврать хотела, да ее Лилька на место поставила. Вот девка, вот молодец!

– Вы имеете в виду свидетельницу Зеленову?

– Она, она, Лилька Зеленова.

Представляю, какой с Зуйкова следователь, если он не способен дать внятные показания на суде. С другой стороны, ему удалось до меня докопаться. Никогда бы не подумала, что попадусь на такой мелочи, как кружка.

– Валерий Петрович, что вы сделали после того, как поговорили с бывшими сослуживцами погибшего?

– Пошел в школу.

По залу пробегают смешки. Только лицо Дениса по-прежнему остается серьезным. На сосредоточенность это не спишешь – мыслями он далеко. Меня начинает беспокоить его угрюмый вид.

– Чего вы? – смущается Зуйков.

– Свидетель, – закатывает глаза судья, – отвечайте на вопрос прокурора.

– Говорю же, я пошел в школу. Ну ту, – поясняет он после того, как смешки переходят в хохот, – в которую Генкина дочка ходила.

– Тишина в зале суда! – стучит молотком судья. – Свидетель, продолжайте.

– Мне ее классная рассказала, что они, на пару с Лилькой, выиграли первый тур олимпиады в каком-то крутом институте, а на финал не поехали. Я пошел к Генке домой, там его бывшая, говорит, Генка дочку в Москву не отпустил. Тут я и понял, что к чему…

– Свидетель, – в очередной раз вместе с настроением судьи опускаются очки в роговой оправе, – что к чему разберется суд. Излагайте факты.

– Хотите факты?! – раздувает ноздри Зуйков. – Посмотрите мою больничную карту, вот там факты: и гематомы, и сотрясение, и перелом руки. Это все она!

Он указывает на меня коротким толстым пальцем. Без того обвисшие щеки Шумятина сползают к нижней челюсти. Судья переводит взгляд поверх очков сначала на меня, потом на Зуйкова:

– Хотите сказать, подсудимая вас избила? Она выглядит слабее, чем вы.

– Не сама, – отмахивается Зуйков, – любовник ее, со своими дружками. Собрал шоблу, куда ж я против толпы? Как одного гаденыша залучил, так он быстро сознался.

– У вас имеются письменные показания?

– Не имеются, он со сломанной рукой писать не мог, а как вылечил – удрал, мать родная не знает куда. Может эта в курсе? – снова кивает на меня Зуйков.

– У стороны обвинения больше нет вопросов, – скороговоркой выговаривает Шумятин.

– Адвокат, – вздыхает судья и отворачивается.

– Свидетель, – прячет телефон в карман Денис, – вы утверждаете, что моя подзащитная организовала на вас нападение?

– Утверждаю, – с вызовом произносит Зуйков.

– Как вы считаете, для чего ей это понадобилось?

– Что тут считать? Припугнуть она меня хотела, чтоб не лез.

– Это был единственный случай, когда, по вашим словам, моя подзащитная хотела вас «припугнуть»?

– Не единственный. Второй раз она мне здесь, в Москве, угрожала.

– Как именно она это делала?

– Позвонила, значит, среди ночи. Говорит, приходи дядя Валера, сдаваться буду. Ну я и пошел, как дурак, а там засада.

– Снова шобла дружков, как вы выразились?

– Нет, – потупил взгляд Зуйков, – две девки-малолетки. Одна повисла у меня на шее, а вторая на цифровик щелкнула. Не знаю уж, чего эта добивалась. Может, компромат на меня состряпать хотела. Всунула мне в дверь записку, мол, езжай домой и дело закрывай, а то знаешь, что будет. Само собой, я знал, что будет. Арестовывать ее было пора, этим мои московские коллеги и занялись с утра пораньше.

Он улыбается Шумятину, довольный своей речью. Прокурор с озабоченным видом копается в бумагах.

– В материалах дела имеется записка, которую, предположительно, моя подзащитная оставила в двери свидетеля. Валерий Петрович, вы узнаете записку? – Денис протягивает Зуйкову листок.

– Еще как узнаю!

– Независимая почерковедческая экспертиза показала, что записку написала не моя подзащитная, а свидетель Зеленова.

– Ваша честь! – вскакивает со стула Шумятин, толкая животом стол, от чего по залу эхом разносится скрип. – Обвинение просит признать недействительным документ о почерковедческой экспертизе, в связи с тем, что не было получено письменного разрешение на ее проведение от свидетеля Зеленовой.