Дэниел Сильва - Исповедник

– Утром я найду тебе что-нибудь более подходящее.

– Сколько убитых?

– Пять человек. Несколько раненых.

Пять человек убиты… Габриель закрыл глаза, отгоняя приступ тошноты. Рана в боку напомнила о себе острой болью. Кьяра, вероятно, заметив гримасу, дотронулась до его лица.

– Ты горишь. Тебе надо поспать.

– В такой ситуации не до сна.

– Понимаю… то есть, кажется, понимаю. Как насчет бокала вина?

– С болеутоляющим?

– Оно поможет уснуть.

– Хорошо. Только немного.

Девушка вышла в кухню. Габриель нашел пульт и выключил телевизор. Кьяра вернулась с бокалом красного вина.

– Ты не будешь?

Она покачала головой.

– У меня сегодня работа – заботиться о твоей безопасности.

Он сделал несколько мелких глотков.

– Тебя действительно зовут Кьяра Цолли?

Она кивнула.

– И ты действительно дочь раввина?

– Да.

– Где работаешь?

– Официально я приписана к римской резидентуре, но вообще-то много разъезжаю.

– Чем занимаешься?

– О… ну, ты же знаешь, всем понемногу.

– А тогда, в Венеции?

– Меня попросил присмотреть за тобой Шамрон. Я так удивилась, когда ты пришел к моему отцу.

– Что он рассказал тебе о нашем разговоре?

– Сказал, что ты задавал много вопросов об итальянских евреях во время войны и о монастыре Святого Сердца на озере Гарда. Почему бы тебе не рассказать мне остальное?

«Потому что у меня нет сил», – подумал он.

– Я здесь надолго?

– Ты обо всем узнаешь утром от Пацнера.

– Кто такой Пацнер?

Кьяра улыбнулась:

– Да, давненько же ты не играл в наши игры. Шимон Пацнер – шеф римского бюро. Сейчас он занят тем, что обдумывает, как вывезти тебя из Италии и доставить в Израиль.

– Я не собираюсь возвращаться в Израиль.

– Но и здесь тебе оставаться нельзя. Или мне еще раз включить телевизор? Тебя ищет вся полиция Италии. В любом случае, решаю здесь не я. Я всего лишь оперативник. Пацнер нанесет визит утром.

У Габриеля не было сил спорить. Болеутоляющее в паре с вином сделали свое дело: боль отступила, а на смену ей пришли сонливость и онемелость. Веки налились свинцом. Может быть, и к лучшему. Кьяра помогла ему подняться и отвела в спальню. Он осторожно, стараясь не потревожить рану, опустил голову на подушку, но боль все равно проснулась и дала о себе знать. Девушка выключила свет и села в кресло у кровати, положив на колени «беретту».

– Я не смогу уснуть, пока ты здесь.

– Уснешь.

– Перейди в другую комнату.

– Мне не разрешено оставлять тебя.

Габриель закрыл глаза. Она была права. Через несколько секунд сознание покинуло его. Сон принес кошмары. Во второй раз за вечер он оказался во дворе пансионата и стрелял в карабинеров. Он видел их кровь. В комнату вошел Алессио Росси, но только во сне он был одет, как священник, а вместо «беретты» приставил к виску Габриеля распятие. Смерть Росси – он стоял с запрокинутой головой, раскинув руки, пронзенный пулей – почему-то воспринималась как картина Караваджо.

Потом пришла Лия. Она сошла с алтаря, срывая одежды. Габриель погладил ее и увидел, что шрамы исчезли. Ее губы хранили запах оливок, соски, вжавшиеся в его грудь, были твердыми и прохладными. Она приняла его в себя и медленно довела до экстаза. А когда он выплеснул в нее семя, спросила, почему он занимался любовью с Анной Рольфе. «Я люблю только тебя, Лия, – ответил он. – Я всегда буду любить только тебя».

Он очнулся. Сон был настолько реален, что он не удивился бы, увидев в комнате жену. Но когда Габриель открыл глаза, то увидел только Кьяру – она сидела в кресле с пистолетом в руке и смотрела на него.

Шимон Пацнер прибыл на явочную квартиру ровно в восемь часов утра. Это был коренастый, могучего сложения мужчина с жесткими волосами цвета стали и шрамами от прыщей на широких щеках. Судя по густой щетине и покрасневшим глазам, минувшая ночь выдалась у него бессонной. Не говоря ни слова, он налил себе чашку кофе и бросил на кухонный стол утренние газеты. Первые страницы были отданы материалам о перестрелке в квартале Сан-Лоренцо. Габриель, все еще чувствовавший себя после болеутоляющих как боксер после нокаута, посмотрел на них, но не нашел сил даже для гримасы.

– Да уж, натворил ты дел в моем городе. – Пацнер одним глотком опустошил полчашки и недовольно скривился. – Представьте мое удивление, когда мне сообщили, что великий Габриель Аллон в бегах и его срочно надо вытаскивать. И почему это ни у кого не хватило ума или хотя бы здравого смысла проинформировать шефа местного бюро, что Габриель Аллон в городе и собирается кого-то подстрелить?