Дэниел Сильва - Исповедник

Природа наградила Катрин телом, которое служило ей неиссякаемым источником самых изощренных удовольствий. Как всегда, она с готовностью ответила на первое же прикосновение, но лишь тогда, когда партнер удовлетворил ее голод, сама пустила в ход весь свой разнообразный арсенал. Ее игры напоминали пытки, и каждый раз, подводя Ланге к порогу наслаждения, Катрин оставляла его в муках, не позволяя найти облегчение. Когда чаша терпения уже переполнилась, он взял инициативу в свои руки, сжав ее бедра и войдя в нее сзади. Победа была уже близка, но в тот момент, когда Ланге, откинувшись на спину, издал торжествующий вопль конкистадора, она оглянулась через плечо и посмотрела на него с выражением глубочайшего удовлетворения – все снова получилось так, как хотелось ей.

Потом Катрин лежала, положив голову ему на грудь, и ее волосы закрывали его живот. Он смотрел через окно на деревья. Из-за пролива пришел шторм, и ветер гнул могучие вязы. Ланге играл волосами Катрин, но она не шевелилась. Они убивали вместе, а потому он мог заниматься с ней любовью без боязни, без страха каким-то образом выдать себя. Вообще же Катрин была, пожалуй, единственной женщиной, которой он по-настоящему дорожил.

– Мне так этого не хватает, – пробормотала она.

– Чего тебе не хватает, Катрин?

– Войны. – Она повернулась к нему. – Я сижу здесь, в Бальмонте, трачу деньги из фонда, оставленного отцом, которого презираю, и жду старости. Не хочу стареть. Хочу драться.

– Мы были глупыми детьми. Теперь стали умнее.

– И ты работаешь на любого, кто бы он ни был – главное, чтобы заплатили хорошо, да?

Ланге прижал палец к ее губам.

– У меня ведь нет трастового фонда.

– Поэтому ты профессиональный убийца?

– У меня есть определенные умения, на которые существует спрос.

– Ты говоришь как настоящий капиталист.

– А ты разве не слышала? Капиталисты победили. Силы добра сокрушены и раздавлены пятой наживы и жадности. Теперь везде можно поесть в «Макдоналдсе» и посетить Диснейленд. Ты заработала право на тихую жизнь и прекрасную виллу. Расслабься и пользуйся плодами достойного поражения.

– Какой же ты лицемер!

– Правда? А вот я почему-то считаю себя реалистом.

– На кого ты работаешь?

«На тех, кого мы когда-то презирали», – подумал он.

– Ты же знаешь правила, Катрин. Закрой глаза.

Когда Катрин уснула, Ланге встал с постели, неторопливо оделся и вышел из дома. Он открыл багажник, достал ноутбук Питера Мэлоуна и, сунув его под пальто, бегом вернулся под крышу. Потом развел огонь в камине и, устроившись на удобном диване, поставил компьютер на колени. По соглашению с Касагранде компьютер, как и прочие захваченные из дома репортера материалы, нужно было доставить в Цюрих и положить в известный обоим депозитный сейф. Но прежде чем отдавать что-то другим, не вредно проверить, нет ли чего, представляющего интерес и для тебя лично.

Ланге открыл папку с документами и обнаружил, что за час до смерти Мэлоун создал два новых файла: один под названием «Израильский киллер», а второй – «Убийство Бенджамина Штерна». Ланге ощутил знакомое волнение, проявившееся, в частности, в том, что пальцы словно запорхали над клавиатурой. Ветер за окном завывал, как проносящийся экспресс.

Он открыл первый файл. Документ оказался весьма интересным. Оказывается, незадолго до смерти Мэлоун принимал у себя гостя, утверждавшего, что он и есть израильский киллер. Ланге прочел файл с глубоким профессиональным интересом и восхищением. Карьера израильтянина впечатляла: «Черный сентябрь», пара ливийцев, иракский физик-атомщик… Абу Джихад…

Он поднял голову и посмотрел в окно на клонящиеся под ветром деревья. Абу Джихад? Неужели убийца Абу Джихада действительно находился в доме Мэлоуна за несколько часов до прихода туда Ланге? Если да, то что, черт побери, он там делал? Ланге не верил в совпадения. Поразмышляв, он решил поискать ответ во втором документе.

Через пять минут Ланге снова поднял голову. Все оказалось куда хуже, чем он предполагал. Израильский агент, хладнокровно проникший на виллу Абу Джихада в Тунисе и убивший хозяина на глазах жены, вел расследование смерти профессора Штерна. Интересно, почему убийство человека, жившего в Мюнхене и занимавшегося академическими исследованиями, так заинтересовало израильскую разведку? Ответ пришел сам собой: профессор тоже был их агентом.

В Ланге вспыхнула злость на Карло Касагранде. Если бы итальянец сказал, что профессор имеет отношение к израильским спецслужбам, он, наверное, отказался бы от контракта. Израильтяне заставляли Ланге нервничать. Они вели игру по иным, чем западноевропейцы и американцы, правилам. Они выросли в другом мире, и над каждым принятым ими решением все еще висела мрачная тень холокоста. Вот почему израильтяне расправлялись со своими врагами жестоко и безжалостно. Однажды они уже шли по следу Ланге после операции с похищением и выкупом, проведенной им по поручению Абу Джихада. Тогда ему удалось проскользнуть у них между пальцев, но только лишь потому, что он пошел на крайнюю меру, убив всех своих сообщников.