Нельсон Демилль - Собор

Шрёдер кивнул в задумчивости и перевел взгляд на Арнольда Шеридана. Чиновник госдепартамента доложил:

– В данный момент я не могу говорить от имени администрации государства и не знаю, что скажет генеральный прокурор относительно неприкосновенности от судебного преследования. Но можете считать, что никто в Вашингтоне не согласится с требованиями преступников.

Шрёдер взглянул на Томаса Донахью.

Генеральный консул Ирландии посмотрел на майора Мартина и сказал:

– Ирландская республиканская армия запрещена в Ирландской Республике и находится вне закона; мое правительство не станет пускать в свою страну членов ИРА или предлагать им убежище в том случае, если британское правительство решит освободить этих людей из заключения, что вообще-то само по себе невероятно.

Майор Мартин добавил к его словам:

– Хотя я и не представляю правительство Ее Величества, тем не менее могу заверить вас, что его позиция в отношении ИРА, или как бы они там себя не называли, остается неизменной: никаких переговоров, и если вы все же будете их проводить, то не уступайте им даже в мелочах, а если все-таки решите уступить, никогда не говорите им об этом.

– Ну вот, – раздраженно проговорила Роберта Шпигель. – Когда мы выяснили, какими стали бескомпромиссными болванами, давайте начинать переговоры.

Комиссар Рурк обратился к Шрёдеру:

– Вот что, Берт, надо прежде всего затянуть переговоры с ними. Они подключили к этому делу Красный Крест и Амнистию, так что обмануть их будет не так-то просто. Вы должны быть очень… очень… – Рурк не мог найти подходящего слова и повернулся к капитану Беллини, который до сих пор помалкивал: – Капитан, в неблагоприятной обстановке Берт не может вести переговоры. Как вы считаете, ваше подразделение готово пойти на штурм в нужный момент?..

Беллини неловко поерзал на стульчике, с трудом вмещавшем его массивное тело. Иссиня-черная щетина придавала его лицу грубоватость, под глазами у него набрякли мешки.

– Так точно, сэр. Когда будет нужно, мы будем готовы.

Шрёдер потянулся к телефону.

– Хорошо. Теперь я знаю, кто есть кто и ваши мнения и советы. Верно?

Вместо ответа раздался голос епископа Доунса:

– Можно и мне кое-что сказать?

Все посмотрели на него. Шрёдер положил трубку на место, улыбнулся и благосклонно кивнул. Доунс тихо заговорил:

– Никто не сказал и слова о заложниках. Или о соборе. – В комнате мгновенно воцарилась тишина, а епископ так же негромко продолжал: – Если, как я понимаю, ваша первейшая обязанность – безопасность заложников и если вы хотите довести эту мысль до своего начальства и до тех, кто находится в соборе, то я не понимаю, почему не может быть компромисса. – Доунс медленно обвел взглядом комнату.

Никто не решился объяснить епископу реальность международной дипломатии. Молчание нарушил Шрёдер:

– На своей службе, монсеньер, я не потерял еще ни одного заложника и ни одного здания. Но должен сказать, что нередко становится возможным достичь желаемого, ничего не давая взамен.

– Да… простите… я не понимаю этого, – еле слышно пробормотал епископ.

– По сути дела, – уверенно продолжал Шрёдер, – я намерен действовать более тонко, чем вы предлагаете. Подождите немного и вы увидите, как это делается. – Он взял телефонную трубку и стал ждать, когда откликнется телефонистка на коммутаторе. Еще раз посмотрев вокруг, он сказал: – Не переживайте, если вам покажется, что он выиграл несколько начальных раундов. Пусть они считают, что ведут в счете. До восхода солнца они протянут ноги. Вам приходилось когда-нибудь ловить акул? Кажется, что вот-вот вы вытащите ее из воды, и тут же приходится отпускать леску. – Оператор откликнулась, и Шрёдер попросил: – Соедините меня с хорами собора.

В трубке что-то щелкнуло. Шрёдер положил локти на стол и стал ждать. В комнате повисла тишина. Все замерли.

Губернатор Доул положил телефонную трубку и оглядел переполненный внешний кабинет епископа. Люди обступили только что установленные телефоны и отталкивали друг друга, пытаясь поскорее схватить трубку, а густые облака сизого дыма неподвижно зависли над элегантной мебелью в просторном помещении. Все это походило на атмосферу в отелях в предвыборную ночь и напомнило Доулу о следующих приближающихся выборах. Среди толпящихся он заметил мэра Клайна. Тот беседовал с представителями администрации города и офицерами полиции. Подойдя к мэру, Доул крепко пожал его руку и проговорил: