Нельсон Демилль - Собор

Морин потрясла его сильнее.

– Проклятый дурак! – Потом добавила мягко: – Ты же умираешь…

– Дай мне уйти с миром… – Флинн резко наклонился и с неожиданной силой схватил обе ее руки, но по его телу прошла судорога. Он почувствовал, как кровь хлынула из его легких и тонкими струйками потекла из приоткрытого рта. – О Господи!.. Это так медленно!..

Морин заметила лежащий на полу пистолет и подняла его. Брайен открыл глаза, увидел, что она обеими руками сжимает рукоятку пистолета, и покачал головой:

– Не надо… У тебя и так достаточно грехов… Не бери на себя еще и этот… Не надо в меня…

Морин сняла пистолет с предохранителя.

– Это не в тебя, а в себя.

Флинн обхватил ее запястья и развел руки в стороны.

– Я хочу, чтобы это было медленно…

Морин снова поставила пистолет на предохранитель и бросила его на ступеньки.

– Как знаешь. – Она огляделась и среди прочих вещей, валявшихся на полу, увидела санитарный пакет первой помощи и вытащила оттуда две пачки бинтов.

– Уходи… Не надо тянуть… Все равно ничто не поможет… – проговорил Флинн.

– Ты же сам сказал, что хочешь помедленней. – Она перевязала обе его раны, затем вынула из сумки шприц и капсулу с морфием.

Флинн попытался снова остановить ее:

– Ради Бога, Морин, дай мне спокойно умереть… Чтобы голова у меня оставалась ясной до последней секунды… Буду думать…

Морин умело ввела морфий ему в руку, приговаривая при этом:

– Ясная голова… Вот уж и впрямь ясная…

Флинн тяжело привалился к стенке кафедры.

– Холодно… холодно… плохо…

– Да… Это действие морфия. Закрой глаза.

– Морин… Скольких людей я втянул в это? Боже мой… Что я сделал за все эти годы?..

На глазах Морин выступили слезы.

– Ах, Брайен!.. Всегда бывает слишком поздно… Всегда слишком поздно…

Рори Дивайн почувствовал, что кровь скапливается в его раненом горле. Он сплюнул, но кровь вновь потекла из открытой раны, неся с собой рвотную массу. Слезы от сильного ветра непроизвольно бежали из его глаз, он щурился, но упорно полз вверх. Его руки уже ничего не чувствовали, и он внимательно следил, чтобы не пропустить следующую железную перекладину.

Он взобрался уже довольно высоко, и с каждым шагом раненая срикошетившей пулей голова болела все сильнее, хотя, казалось, что сильней уже просто некуда, и где болит больше всего – тоже нельзя было определить. Несколько раз в отчаянии он хотел отцепить руки, но силуэт креста, что маячил впереди, заставлял его сделать следующий шаг.

Наконец он достиг выложенного камнем шпиля и посмотрел вверх на выступающую ажурную подставку из меди, на которой возвышался крест. К нему вели железные штыри, вбитые в подставку. Дивайн медленно полез по ним, обхватил крест руками, прислонил голову к холодной металлической поверхности и заплакал. Затем поднял голову и понял, что лезть выше некуда. Держась за крест обеими онемевшими от холода и напряжения руками, он встал во весь рост на высоте двадцативосьмиэтажного дома.

Медленно Дивайн поднял глаза и посмотрел прямо перед собой. Через дорогу перед ним возвышался Рокфеллеровский центр. Чуть ли не половина окон была распахнута, в них горел свет, а люди оживленно махали ему руками. Он повернул голову налево и увидел вдали огромное здание «Эмпайр стейт билдинг». Затем медленно повернулся и посмотрел назад. В просвете между двумя небоскребами он заметил ровную поверхность Лонг-Айленда, протянувшуюся до самого горизонта. Там, где земля смыкалась с черным небом, на котором ярко блестели звезды, появилось мягкое золотистое зарево.

Вдали занимался рассвет.

Бурк встал на колени на окровавленный пол трифория. Раненых подтаскивали к дверям лифта, убитых, в том числе и Беллини, укладывали на чердаке. Из первого взвода уцелело лишь четверо, они лежали, плотно прижимаясь к парапету. Снайпер боевиков, засевший на хорах, продолжал посылать пулю за пулей поверх балюстрады. Бурк заметил, что всего несколько спецназовцев осмеливаются высунуться и сделать в ответ пару-другую выстрелов. Он поднял трубку телефона и позвонил в трифорий напротив:

– Доложите обстановку.

– У аппарата командир взвода, – раздался голос. – Раненые отправлены вниз по дымоходу. К нам поднимается пополнение. Послушайте, а что говорят из Рокфеллеровского центра? Время не ждет.

Перед глазами Бурка возникли яркие образы: комиссар Рурк, мерящий большими шагами комнату, Мюррей Клайн, призывающий окружающих успокоиться, майор Мартин – уравновешенный и спокойный, дающий нескончаемые советы, как угробить собор и всех пребывающих в нем… Бурк посмотрел на часы. По дымоходу быстро не спуститься, поэтому он отдал команду: