Дэвид Розенфелт - Первая степень

За завтраком, ровно в девять утра, мы с Лори переглянулись и поняли, что вот сейчас присяжные собрались и решают ее судьбу. Этого хватило, чтобы я подавился оладьей.

Раздался звонок в дверь – пришло сообщение с курьерской почтой. Письмо было от моих оппонентов по иску Уилли Миллера, и в конверте лежал банковский чек на сумму более одиннадцати миллионов долларов. Поскольку двести тысяч из этих денег принадлежали Эдне, она была счастлива отнести чек в банк и депонировать его.

Я позвонил Уилли и Кевину и рассказал им новости. Уилли поведал мне, что он уже решил, что будет делать с частью своих денег. Я предположил, что он собирается купить яхту, на которой сможет курсировать вокруг бедных районов, но он меня опроверг.

– Я собираюсь инвестировать эти деньги, – сказал он. – Но прибыли, похоже, не будет.

– Большинство инвестиций таковы, – сказал я. – Но обычно просто не подозреваешь, что так и будет.

– Я хочу, чтобы ты вошел в дело, – сказал он. – Пополам.

Мне было сейчас не до инвестиций, поэтому я предложил ему:

– Позвони после суда, мы обсудим это с кузеном Фредом.

В полдень приехал Кевин, и мы все расположились в гостиной, ожидая звонка и надеясь, что он раздастся не очень скоро. Через какое-то время я встал и открыл окно – наше напряжение давило, подобно духоте.

В полчетвертого телефон зазвонил. Эдна сняла трубку и нервно сообщила мне, что звонит Рита Голден, судебный пристав. У Риты могло быть много других причин звонить, не обязательно чтобы сообщить вердикт. Присяжные могли попросить протокол свидетельских показаний, один из них мог заболеть, они могли не прийти к единому решению и отложить голосование на завтра и т. д. и т. п. Каждое событие из вышеперечисленных устроило бы меня.

– Алло? – крайне оригинально начал разговор я.

– Энди, – сказала Рита, – вердикт вынесен. Топор вызывает всех в суд к пяти часам.

– Хорошо, – сказал я, и она продиктовала мне еще несколько инструкций.

Я повесил трубку и сообщил новости Лори, Кевину и Эдне. Наши надежды на долгую дискуссию присяжных не оправдались, но никто не стал упоминать об этом.

– Когда выезжаем? – спросила Лори.

– Примерно через час, – ответил я, прежде чем вылить на нее тот же ушат холодной воды, который Рита вылила на меня. – Лори, думаю, тебе стоит упаковать кое-какие вещи. На случай… – Я не закончил фразу, потому что ее окончание звучало бы примерно так: «На случай, если прошлая ночь была последней, которую ты провела вне стен тюрьмы».

Лори кивнула и поднялась в спальню, чтобы сложить чемодан. Кевин не произнес ни слова, он чувствовал то же, что и я. Бессилие и страх. Бессилие от того, что мы больше никак не можем повлиять на события, а страх – поскольку судьба Лори уже решена.

Самое ужасное – мы оба чувствовали, что проиграли.

Вокруг здания суда царил хаос, но нас провели сквозь толпу в зал суда до назначенного времени. Все, что произошло с того момента, как позвонила Рита, я воспринимал, как в замедленном кино, хотя умом понимал, что на самом деле события развиваются с бешеной скоростью.

С тех пор, как мы выехали из дому, Лори не проронила ни слова – я не знаю, как она держалась. Зато Кевин, наоборот, ни на минуту не замолкал, сыпля оптимистическими шутками, ни в одну из которых мы на самом деле не верили. Да, в сущности, было и неважно, кто из нас что делал и что чувствовал – наша судьба была уже решена, и всего через несколько минут придется предстать перед этим решением, каким бы оно ни было.

Топор вышел в зал суда, вынес строгое и категорическое предупреждение – не должно быть никаких эмоциональных взрывов, когда вердикт будет зачитан, и пригласил присяжных. Их лица были мрачны, они отводили глаза, стараясь не смотреть ни на защиту, ни на обвинение.

Лори нагнулась ко мне и шепнула на ухо:

– Спасибо тебе, Энди. Неважно, что они решили, – ты проделал потрясающую работу. Я люблю тебя больше, чем ты можешь себе представить.

Я не знал, как ответить на такое выражение понимания и благородства, поэтому промолчал.

Топор попросил старшину присяжных передать конверт с вердиктом помощнику судьи, который отнесет его судебному приставу. Затем он сказал:

– Подсудимая, встаньте, пожалуйста.

Лори вскочила быстро, почти вызывающе. Мы с Кевином отстали от нее лишь на секунду, и я сжал руку Лори.

– Судебный пристав зачитает вердикт.

Сначала Рита Голден пробежала вердикт глазами, убеждаясь, что он составлен в соответствии с формальностями, – казалось, она тихонько читает его про себя, словно бы хочет какое-то время оставаться единственным человеком, кроме присяжных, который узнает, чем все закончилось. В зале не было слышно ни единого звука, даже муха не жужжала, и слова вердикта прозвучали ясно и громко, словно я слышал их сквозь стетоскоп: