Чарльз Маклин - Домой до темноты

Я прибавил ходу, держась ближе к высокой ограде, что отделяла улицу от палисадников импозантных домов. Гулкая поступь за моей спиной тоже ускорилась, а затем необъяснимо исчезла. Я нырнул в проход в изгороди и переждал проезжавшие в обоих направлениях машины, шум которых заглушил все другие звуки.

Гул моторов стих, и я зашагал дальше. Меня обогнала невесть откуда взявшаяся молодая парочка в одинаковых кроссовках, и я беспричинно заулыбался. Видимо, я здорово перебрал. Но уверен — шаги мне не померещились.

Как обычно, шлагбаум с табличкой «Частные владения, проезда нет» был поднят. Я свернул в Кэмпден-Хилл-Плейс и неширокой дорогой поднялся к скрытому анклаву из трех особняков. Наш белый оштукатуренный дом — четыре комнаты, крыльцо с колоннами — расположен на верху своеобразной петли. С моим приближением сработала система безопасности, вспыхнули фонари. Утром Лора уехала в деревню, дома никого не было.

Под светом фонаря я нашаривал в карманах ключ от парадной двери и вдруг почувствовал, что за мной наблюдают. Справа от себя, возле деревянной изгороди, отделяющей нас от соседей, я уловил какое-то движение. В густой тени покачивались ветки бирючины, и я мог поклясться, что секунду назад их потревожило что-то темное. Я понял, что я здесь не один.

Бухало опьяневшее сердце, я никак не мог попасть ключом в замок, и тут вдруг раздались тихие шаги. В доме. Я еще не повернул ключ, как дверь распахнулась.

— Какого… что ты здесь делаешь? — чуть не заорал я.

Передо мной стояла Лора — босая, в легком платье, со стаканом вина в руке.

— Ну что еще, Лучча? — Не отрываясь от бумаг на столе, Морелли помассировал виски, чтобы унять ноющую боль. Сейчас не до помощника.

— Вот, пришло для вас. — Франкобальди замялся. — Факс от парижской сюрте. Может, взглянете?

Инспектор читал бумаги.

— Хорошо, хорошо, оставь.

— Если в рапорте чего-то не хватает… я в соседней комнате. Пока вас не было, мы сильно продвинулись.

— Вот как? Продвинулись?

Паршивое самочувствие отчасти объяснялось тем, что Морелли не выспался; поздней ночью вернувшись из Лондона, он имел яростную стычку с Марией, которая орала, что от его одежды пахнет духами, и выдворила его на кушетку в гостиной.

— Полагаю, да, коммендаторе. Мы взяли малыша Арканджели. Переговорили с оператором мобильной связи, опросили соседей англичанина. Камеры наблюдения на вокзале зафиксировали Джимми Макчадо, когда он проводил девушку и ушел с парусиновым портфелем, обнаруженным в доме.

— О господи… — Морелли закрыл руками лицо.

— Фирменная упаковка в точности соответствует платью, найденному в поезде, — не смолкал Лучча. — Первоначально платье купила Сам Меткаф, а тем вечером Макчадо обменял его на меньший размер…

— Да плюнь ты на это! Его грохнули не ради педрильного платья или мобильника.

Юный детектив пожал плечами:

— Гомосексуальная подоплека вполне вероятна. Еще вы говорили, что возможный мотив — каннибализм.

Морелли застонал. Утром он встречался с американским консулом — зоной, свободной от юмора, — по имени Эйвис Чане, которая желала знать, что делает квестура для розыска убийц Сам Меткаф и Джимми Макчадо. Инспектор объяснил: делу придано первостепенное значение, но сейчас начальная стадия расследования, и пока еще нет заключений аналитиков убойного отдела, австрийской полиции и так далее. Доктор Чане ясно дала понять, что все это ее не впечатлило.

День пошел наперекосяк, голова раскалывалась.

Недавно позвонил комиссар Пизани и сообщил о взбучке, которую он получил от своих начальников в министерстве внутренних дел. «Наверху озабочены, — сказал комиссар. — Открытие сезона охоты на американцев не способствует туризму, любезный». Значит, об англичанке Софи Листер уже забыли.

Подмывало сказать, что во Флоренции и так полчища туристов, невредно бы их маленько разбавить. Но Морелли смолчал. Комиссар спросил, не считает ли он, что это дело рук серийного убийцы. Вслух никто не говорил, но призрак доморощенного «флорентийского монстра», который в семидесятых и восьмидесятых терроризировал город, до сих пор витал в памяти полицейских, а равно политиков. Прибыльным аттракционом мог бы стать вымышленный Ганнибал Лектер, [65] Ганнибал Лектер — психиатр, серийный убийца и людоед, персонаж четырех романов Томаса Харриса и их экранизаций: «Красный дракон» (опубликован в 1981 г., экранизирован в 2002 г.), «Молчание ягнят» (опубликован в 1988 г., экранизирован в 1991 г.), «Ганнибал» (опубликован в 1999 г., экранизирован в 2001 г.) и «Ганнибал: Восхождение» (опубликован в 2006 г., экранизирован в 2007 г.). но никак не всамделишный убийца, вызывающий подлинный страх, сродни ядовитому туману над атоллом Арно. Морелли ответил, что в рамках этого дела больше убийств не предвидит — по крайней мере во Флоренции.