Бентли Литтл - Письма, несущие смерть

И вдруг внимание мое рассеялось. Письмо съежилось в моих руках, буквы замерли, ощущение близости разгадки растаяло так же быстро, как острое желание понять смысл письма.

Я поднял глаза.

И снова попал в царство кошмара. Моего кошмара.

Первое, что я увидел, — цирковой шатер.

Я брел по пыльной дороге, точно как в своем сне, и передо мной возвышался цирковой шатер. Я обернулся, надеясь увидеть хоть какой-нибудь намек на реальность, но увидел лишь вьющуюся по пустыне дорогу, терявшуюся в зыбком раскаленном воздухе, искажавшем расстояние, превращающем все в дымку, как на картинах импрессионистов. За время, прошедшее с последнего сновидения, я не забыл ни одной детали, и чувство страха, охватывавшее меня каждый раз, возродилось мгновенно. Челюсти сжались, мышцы напряглись.

Раскаленный воздух был совершенно неподвижен, но грязные края красно-белой полосатой ткани разлетелись. За открывшейся треугольной пастью замаячила тьма, как в квартире номер 3.

Шангри-Ла.

Где же я? Весь мир создан из моего сна? Верховный вдыхает жизнь в мои кошмары? Или мне снится реальное место, которое мой спящий мозг путает с этим иным миром? Или меня загипнотизировали и я воображаю все это, валяясь на полу в домике Эдсона?

Я понятия не имел. Я знал только, что напуган до смерти, что не хочу находиться здесь и отдал бы все, что имею, лишь бы оказаться в любом другом месте.

Край полотна трепетал на ветру, которого я не чувствовал, и манил меня.

Я пробивался вперед сквозь плотный горячий воздух, пот струился по моим щекам. Добравшись до шатра, я даже не остановился и сразу вошел внутрь.

Ни старообразных, седовласых детей, ни доисторического скелета, ни Христа, распятого и гниющего на кресте. В центре круга стояло зеркало высотой не меньше пятнадцати футов. В нем я увидел свое искаженное отражение. Откуда-то доносилась тихая музыка, старая грамзапись. Фэтс Уоллер или Джелли Ролл Мортон. Фортепианный джаз. В противоположных концах шатра двое мужчин на дешевых местах для зрителей яростно строчили на листках, прикрепленных к дощечкам с зажимом. Одним был Марк Твен, другим — Трумэн Капоте.

Ни один из них не поднял глаз, ни один не заговорил.

— Привет! — крикнул я.

Мой голос прозвучал нерешительно и гораздо слабее, чем музыка, уже начинавшая действовать мне на нервы. Бесконечный нотный ряд все сильнее диссонировал в моей голове, мой мозг никак не мог сосредоточиться на мелодии.

Я снова взглянул в зеркало и понял, что в нем не отражаются ни писатели, ни места для зрителей, ничего, кроме меня, неестественно вытянутого и безобразно искаженного, парящего в бесконечной черной вселенной.

Марк Твен и Трумэн Капоте сидели на пыльных скамьях среди брошенных коробок из-под попкорна и мятых бумажных стаканчиков и строчили на своих маленьких пюпитрах.

Страх не отпускал меня. Я никогда не страдал клаустрофобией, но сейчас чувствовал себя как в ловушке и задыхался. Я обливался потом, музыка сводила меня с ума, а запах древесных опилок не мог перебить запах тлена, от которого хотелось блевать. Задержав дыхание, стараясь не вдыхать мерзкую вонь, я обогнул бетонный барьер центрального круга и подошел к Трумэну Капоте, который сидел ближе ко мне…

И он зашипел на меня. Как дикий зверь. Я отшатнулся. Он захихикал самодовольно, женоподобно. На мгновение мне показалось, что он ответил бы на мои вопросы, однако он снова склонил голову и зацарапал по пюпитру. Я уставился в зеркало на свое скрученное тело, бесформенную голову и понял, что если немедленно не покину шатер, то потеряю сознание или меня стошнит.

Я выбежал из шатра, остановился у одного из колышков, к которым крепился шатер, и, оглядывая пустыню, попытался решить, что делать дальше. Изнутри доносилась все та же старомодная музыка, сводившая меня с ума. Я подумал о зеркале, о писателях, о слабом тошнотворном запахе и понял, что ни за что на свете туда не вернусь. Но куда идти? По дороге? В какую сторону? Я застрял в этой призрачной глуши и не знал, как из нее выбраться.

Я решил вернуться так же, как пришел сюда. Логика подсказывала, что Верховный Писатель Писем где-то впереди и что, если я хочу найти его, встретиться с ним и понять, как выбраться из кошмарного сна, следует поторопиться.

Пустыня не была такой бесплодной и пустой, как казалась. Минут через десять впереди и чуть правее я увидел низкое маленькое здание. Горячие воздушные волны искажали его очертания, и я не мог разобрать, магазин это, уличная уборная, бункер или жилой дом. Я видел только, что здание темное и вроде бы прямоугольное. Пот заливал и жег мне глаза. Я вытянул из брюк полы рубашки и вытер лицо. Я никогда не чувствовал такого жара и, хотя совершенно не был религиозен, подумал, что нахожусь очень близко от ада.