Дмитрий Суслин - Волчонок Ваня

Пришло время, когда Роман и Ваня еще раз превратились в волков. Теперь они жили в стае. Охотились сообща и наслаждались обществом хищников. Своим присутствием оборотни нарушили размеренную и определенную природой жизнь волков, и те вместо того, чтобы растить свое народившееся потомство и жить парами, охотились стаей. К счастью для лесных жителей, только в те дни, когда светила полная луна.

Вернувшись в человеческое обличье, и Роман и Ваня уже совсем перестали воспринимать свою старую оболочку. Волк еще держался и не хотел забывать о том, что он человек. Он упорно не общался с волками и занимался домом. По-прежнему носил одежду и ел приготовленную на огне пищу. Это было трудно. Он с каждым днем все больше боялся огня. Но Роман перебарывал себя. А вот с Волчонком все обстояло иначе, и его старший друг ничего с этим не мог поделать. Мальчик совсем одичал. Общение с волками ускорило процесс отторжения его от людей. Волчонок почти перестал бывать в доме. Он целыми днями бродил с Акелой по лесу, где они вдвоем выслеживали добычу. Человеческая одежда уже начала стеснять его и мешать движениям, поэтому втайне от Романа мальчик часто сбрасывал с себя все и бегал нагишом, одеваясь только перед тем, как вернуться домой. Он сильно оброс и стал похож на настоящего дикаря. Впрочем, он таковым уже был. Однажды они с Акелой поймали зайца, причем схватил его Волчонок. Акела выгнал косого прямо на мальчика, и тот, выскочив бедняге наперерез, нагнал его и на полной скорости схватил прямо за прижатые к голове уши. Волчонок испустил на весь лес победный крик и тут же освободил зайца от шкуры и разорвал его на части. После этого они с Акелой съели его тут же на месте. Только когда мальчик вытер руками кровавый рот, он вспомнил, что Роман ему запрещает есть сырое мясо. Мальчику стало стыдно. Но не надолго. Ледяная вода лесного озера, которое лежало в пятнадцати километрах от волчьего логова, и до которого мальчик и волк добежали меньше чем за час, смыла уже засохшую кровь с его тела и темные тревожные пятна с его совести.

Вечером Ваня все-таки рассказал Роману, что произошло. Тот не стал его ругать, но еще раз попросил мальчика впредь воздерживаться от сырого мяса. Волчонок пообещал и держался целых пять дней. Но на шестой ему в руки попалась крупная сова, и он не выдержал. Забыв обо всем, мальчик растерзал несчастную птицу, ощипал ее и… В этот раз он решил ничего не говорить Роману, но тот догадался сам, когда за ужином мальчик не смог проглотить ни одного куска вареного мяса.

«Это уже не остановишь», – подумал Волк и ничего не сказал ребенку. Он сделал вид, что ни о чем не догадывается. К тому же ему очень не хотелось портить Волчонку настроение. Тот выглядел таким счастливым. Он с упоением рассказывал Волку о своих приключениях, о новых местах, в которых побывал и многое другое. Ему принадлежал весь мир, и поэтому он был счастлив. Главным же его счастьем было то, что он не задумывался о том, кто он теперь. Он воспринимал это как должное. Его нисколько не интересовало, что будет потом. Его интересовало только то, что будет завтра, какие новые события будут его ждать за дверью маленькой избушки, и что нового он узнает про лес и его обитателей.

С Романом же было все наоборот. Чем более был беззаботен Волчонок, тем более тревожился и тосковал Волк. Он не мог так легко, как ребенок воспринимать жизнь. Он не мог признать страшную действительность и смириться с нею. Для этого надо было слишком многое забыть. А Волк не мог забыть прежнюю жизнь, а в последнее время его мозги то ли от чистого лесного воздуха, то ли по какой другой причине, прояснились, и Волк словно кинофильм просматривал всю свою прежнюю жизнь с того момента, как начал себя помнить до последних месяцев. Но если события давности не волновали его, то последние годы причиняли невыносимую боль. И особенно страшился он двух человек, которые всплывали в его воспоминаниях чаще остальных. Это были Оля и Охотник. Глаза той и другого пугали его и заставляли просыпаться по ночам, а днем ему казалось, что они наблюдают за ним из леса. Волк начал бояться леса, хотя больше всего на свете ему хотелось стать таким же, как Волчонок, убежать в самую глухую чащу снять с себя штаны и рубашку и бегать, бегать, бегать.

Но он был Волком, а не Волчонком и стать другим не мог. И это было ужасно. Только дни полнолуния приносили ему облегчение. Только в шкуре зверя он не чувствовал себя несчастным. Когда в последний раз он снова стал человеком, то испытал настоящее разочарование и подумал о том, что лучше бы ему навсегда остаться волком и подобно Акеле бродить с Ваней по земле на четырех лапах а не на двух ногах.