Дмитрий Суслин - Волчонок Ваня

– Что ты опять натворил?

Ваня, как всегда стоял, насупившись, и с внутренним напряжением наблюдал за действиями вожатого. Словно тот мог его ударить. Роман еще раз подумал, что этого мальчика кроме как Волчонком, действительно, никак не назовешь.

– Сейчас тихий час, – продолжил допрос Роман, – что ты натворил такого, что Мария Васильевна привела тебя ко мне?

Роман спрашивал вяло, прекрасно сознавая, что мальчик отвечать не будет. Впрочем, все было ясно и так. За что еще могут наказать мальчика в тихий час? Только за то, что он не спал.

– Ну ладно, – Роман вздохнул так, словно Ваня совершил убийство, – если ты не хочешь спать, то не спи. Но мешать спать другим я тебе не дам. Стой здесь.

С этим словами он поставил мальчика в угол носом к стенке, а сам снова улегся в постель. Закрыл глаза. Услышал, как мальчик запыхтел и пошевелился. Роман готов был спорить на что угодно, что тот отвернулся от стены. Слегка приоткрыл глаза, чтобы удостовериться. Так оно и было. Ваня действительно отвернулся от стены. В другой раз Роман обязательно бы заставил его повернуться обратно, но сейчас не было сил. Он просто лежал и смотрел на Волчонка Ваню из-под прикрытых век.

В мальчике не было даже намека на раскаяние. Наоборот он был полон желания бороться со всем миром, населенным детьми и взрослыми.

Роман в десятый, наверно, раз подумал, что он ничего не знает об этом мальчике, кроме того, что он из детдома и зовут его Ваня Никаншин. Всегда ли он был сиротой или нет, этого Роман не знал. А знать бы хотелось. Может, тогда бы он смог поближе узнать этого мальчика? Понять его… Простить… Такой, в сущности, славный малыш! Однажды, когда во время одной из первых драк Ваня упал в кусты шиповника и его, истекающего кровью, но не издавшего ни стона, Роман отвел в медпункт и там чуть ли не с ног до головы выкрасил йодом. На обратном пути они разговорились. Роман понял тогда, что Ваню волнуют не только драки, а еще и многие другие прекрасные вещи. Например, герои войны, про которых давно не говорят даже на пионерских съездах. Впрочем, и самих пионеров уже давно не было. Остались только галстуки в шкафах бывших пионерских вожаков. А этого мальчика интересовали пионеры-герои. Те самые, которые боролись с фашистами. Но путь от медпункта до отряда оказался слишком коротким. Дослушать рассказ Вани Роман не успел, его закрутили обыденные вожатские дела, и потом он так и не смог вернуться к этому разговору.

Сейчас была такая возможность. Но, как и раньше, Роман не воспользовался ею. Ему было неудобно. Даже перед маленьким мальчиком. Он не любил лезть в чужие дела. Вожатый вздохнул и закрыл глаза. Когда он уже начал проваливаться в сон, услышал еще один тихий шорох. Роман понял, что Волчонок опустился на корточки. Дети всегда так делают, когда ставишь их в угол и перестаешь следить. Но он и не думал открывать глаза, снова просыпаться и наводить порядок.

Но спать, когда рядом стоит или сидит наказанный ребенок, может только последний негодяй или садист. Роман таковым не был и поэтому сон у него незаметно куда-то улетучился, Остались лишь раздражение и досада человека, которому не дали поспать. Но мстить Ване за то, что он не дал ему отдохнуть, вожатый не собирался. Роман давно заметил, что к каждому ребенку в отдельности он относился с поразительным снисхождением. Сейчас рядом не было других детей, следовательно, можно было и пропустить мимо себя обязательное наказание провинившегося, чтобы неповадно было другим. Роман вообще не любил наказывать детей, поэтому сейчас ему казалось, что стояние в одних трусах на холодном полу даже в сандалиях было, пожалуй, слишком суровым наказанием. Никого другого Роман так бы не наказал. И тут вожатый поймал себя на мысли, что он просто расплачивается с ребенком за свое бессилие перед ним же.

Роману стало обидно. Он снова почувствовал, как откуда-то изнутри начала появляться злость. Даже не злость, а непонятная сила, которая очень редко, но овладевала им и полностью подчиняла себе. В такие минуты Роман совершал такие поступки, которых потом стыдился и не мог забыть. Еще немного, и эта сила расправится с мальчиком, и Роман даже не успеет ничего сделать, чтобы предотвратить это.

«А ведь я тоже волк, как и этот Волчонок», – вдруг подумал он.

И от этой мысли Роману стало не по себе.

Злость накипала. Роману стало страшно. Злость поднималась откуда-то снизу, из области живота…

«Сейчас Волк разорвет Волчонка», – снова пронеслась в голове мысль, а вслед за первой тут же появилась и вторая. – «Нет! ВОЛКИ НЕ ЗАГРЫЗАЮТ ВОЛЧАТ».