Алисия Оуэлл - Высшая справедливость. Роман-трилогия

— Ну как же — я ведь преступник! Ты не замечал, как магически действует на людей это слово, будто в нем самом уже заложена опасность?

Брендон подозрительно покосился, но не ответил.

— Считается — и не случайно, — продолжал Стивен, — что человек, переступивший черту, нарушивший нравственный запрет убивать, опасен для окружающих, потому что, убив один раз, он сделает это и во второй. Так старая дева, потерявшая наконец в пятьдесят лет невинность, восклицает: «Ах, как же это просто! И почему я не отважилась раньше?» — и тут же пускается во все тяжкие. Люди и сами не могут объяснить, почему их охватывает тревога, когда они слышат слово «преступник». Скорее всего, они подсознательно чувствуют, что невинность нравственная — вещь невосстановимая, и потерявший ее разверзает перед собой пропасть без дна…

— Я не понимаю: ты сейчас говоришь о себе или просто философствуешь? — нахмурившись, спросил Брендон.

Стив пропустил его вопрос мимо ушей.

— Знаешь, убить ведь легко… — тихо проговорил он, и взгляд его скользнул куда-то вдаль, — труднее то, что до этого и что после … а убить… легко…

— Во второй раз легче, чем в первый, и легче с каждым разом? — попытался развить его мысль Брендон.

— Не знаю… мне кажется, да…

— Стив, — серьезным тоном произнес Брендон, — мой тебе совет: выбрось все это из головы. Я не разделяю ни одной твоей идеи по этому поводу и не испытываю ни страха, ни его подобия, находясь рядом с тобой. И могу тебя заверить, что я не являюсь редким исключением.

— Все равно, — вздохнул Стивен, — то, что нас с тобой разделяет, сильнее того, что связывает.

— Почему? Если бы речь шла, скажем, о жизни моих детей, я убил бы кого угодно, не раздумывая!

Стивен покачал головой:

— Для тебя убийство — лишь теоретически возможная вещь, а для меня — свершившийся факт. Мы с тобой на разных полюсах событий и понять друг друга до конца не сможем никогда.

— Раньше ты утверждал обратное: что если мы считаем себя способными совершить какой-то поступок, то нет большой разницы в том, совершим ли мы его когда-нибудь или нет.

— Я и сейчас так считаю. И все-таки… дистанция велика… Ну, ладно! — Стив мотнул головой и поднялся. — Давай поговорим о другом. Расскажи что-нибудь из твоей практики. Были еще такие случаи, как с Майком? Когда подзащитный считал бы тебя своим спасителем?

— Да, много! Когда выигрываешь трудный процесс, первое время становишься для клиента почти что богом. Иногда и надолго.

— А если не удается стать богом — становишься соучастником… а на твоего подзащитного опускается карающая рука правосудия…

— Нет в природе идеальных преступлений. Все предусмотреть невозможно, — хмуро произнес Брендон. — Для этого и существуют законы и судебно-правовая система, а множество людей, в ней задействованных, постоянно бьются над тем, чтобы законы правильно применялись и эффективно действовали.

— И ты уверен, — ядовито прищурился Стивен, — что эта система настолько чиста и честна, что может распоряжаться судьбами?

— Если бы я не был в этом уверен, то отправился бы на ранчо разводить коров! — отрезал Брендон.

— Твоя система нашла бы тебя и там! Видишь ли, закон — это то, что требует толкования, разъяснения. Этим-то он и страшен: что его нужно истолковывать ! А ведь это можно сделать по-всякому: в угоду кому-то или чему-то, а то и просто по настроению. Вот скажи: ты сам когда-нибудь брал взятки?

— Нет!

— Значит, давал… — как бы про себя проговорил Стивен.

Брендон зло посмотрел на него:

— В твоем случае взятки не помогли бы.

— Да я вовсе не о том… — Стивен взял в руки книгу, которую Брендон швырнул на диван, и без цели полистал ее. — Ну а твой последний клиент, которого ты кинул, — что там было?

— Во-первых, я никого не кидал, а передал его дело другому адвокату. Там… убийство: муж убил любовника жены.

— О господи! — развеселился Стив. — Не надоело тебе: муж — жену, жена — мужа, муж — любовника, жена — любовницу!

— Это моя работа, — пожал плечами Брендон. — Я занимаюсь уголовными делами, а это сплошь и рядом бытовые убийства.

— Ты надеялся выиграть этот процесс?

— Да, — немного подумав, ответил Брендон.

— За твою практику чего у тебя было больше: удач или поражений?

— Не считал… — нехотя отозвался Брендон. — Хотя… чаще, конечно, удавалось переломить ситуацию.

— Значит, я в твоей карьере — досадный прокол… — заключил Стив.

— Ты в моей карьере… — чуть не выругался Брендон, свирепо посмотрев на Стивена: тот его явно достал сегодня.