Кристофер Фаулер - Темный аншлаг

Елена в смятении взглянула на часы:

– Извините, я не заметила, что нам уже пора встретиться. Мы сегодня запаздываем.

– Все нормально, – ответил Мэй. – Мне нравится наблюдать за репетицией.

Ему хотелось немного посидеть в темноте. Бетти отпустила его позже, чем он планировал, да и зенитные батареи, размещенные на Риджентс-парке, почти всю ночь грохотали. Кроме того, на свидание с девушкой ушло все его жалованье за первую неделю, а в новом отделе ему еще не выплатили ни фартинга.

– Мы продолжаем допрашивать всех, кто виделся с мисс Капистранией и мистером Сенешалем в день их смерти, – напомнил ей Мэй, когда они уселись в овальном кабинете Елены над балконом. – Мне нужно переговорить с вашим помощником.

– Гарри, да, он был там, когда Шарля убили.

– И с Коринной Беттс; мне сказали, она своими глазами видела, как падал шар.

– На сегодня ее не вызывали, но у Гарри есть номер телефона ее домохозяйки.

– Мистер Брайант считает, что в подготовительный период исполнители становятся одной большой семьей, – сказал Мэй. – Это правда?

– Да, ко благу и к худу… – Елена открыла окно позади своего стула и закурила.

Администрация просила своих сотрудников ограничить курение в течение дня, поскольку новая обивка зрительного зала впитывает дым. Никто не удосужился возразить, что запах горящего лака и кирпичной пыли распространился по всему городу.

– Наша труппа состоит из истинных профессионалов. Даже если в зал ворвется какой-нибудь озверевший немецкий снайпер с пулеметом наперевес и начнет поливать аудиторию, уверяю вас, они не пропустят ни строчки. Со многими юношами и девушками я знакома по предыдущим постановкам. Они отрабатывают сцены, объединяясь на время в группы. Их репетициями руководит один и тот же хореограф. Все, что нужно им сейчас, – просто успокоиться.

– Значит, все идет по-прежнему гладко? – Мэй чувствовал, что беседу имеет смысл запротоколировать, но не знал, что именно надо записывать.

– Так бы я не сказала. Никогда не бывает, чтобы все получалось с самого начала. Отработать речитатив удается не сразу, отдельные реплики выпадают из ритма, и их приходится перегруппировывать. Словом, есть масса того, что надо причесать и подстричь, но нет ничего, с чем нельзя было бы справиться.

– Подстричь?

– На сцене актеры пересекают друг другу дорогу. Но самое худшее уже позади. Я на них покрикиваю, но это ничего не значит. Ко дню премьеры мы станем большой счастливой семьей.

– Тогда почему у нас с мистером Брайантом складывается ощущение, что нас игнорируют? – спросил Мэй.

– Потому что вы здесь чужие, дорогой, – рассмеялась Елена. – Заявляетесь, рассчитывая обнаружить за кулисами рассадник сплетен и интриг, но в данном случае все обстоит иначе. Слишком многое поставлено на карту, чтобы кто-то здесь повел себя непрофессионально.

– Возможно, вы правы, – заметил Мэй. – Наверное, я ждал актерского надрыва. Принято считать, что актеры – крайне экзальтированные особы.

– Полагаю, вы поняли, что это всего лишь расхожий штамп, – укоризненно сказала Елена.

В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет влетела высокая костлявая женщина лет сорока.

– Больше ни одной минуты не собираюсь работать с этим сукиным сыном! – выкрикнула она перед тем, как разлечься во всю длину дивана Елены. – Он портит мой выход. Я сказала ему: «Дорогой, я ни одному мужику не позволю топтаться у меня перед носом, не говоря уже о таком старом пугале, как ты». А он в ответ: «Не знаю, что ты имеешь в виду, дорогая, ты же никогда в жизни не была с мужчиной», – и взмахнул на меня хлыстом в присутствии пастушек. Я ему: «Я играла в театрах побольше этого», а он в ответ: «Ну да, когда работала на заднем дворе в „Альгамбре“, любовь моя». Он говорит: «Я играл в театре герцога Йоркского и в театре Ее Королевского Величества», а я ему: «Куинз – это ледяной каток, дорогой, неудивительно, что ты такой отмороженный». – Ох, да ты не одна. Зайду попозже. – Она вскочила на ноги. – Ну ладно, я пошла, разберись с этим, милая, будь так добра. – И она удалилась, обдав их обоих ароматом духов «Арпеж» и громко хлопнув дверью.

– Итак, вы говорили?.. – мягко спросил Мэй.

– Ну, бывают и исключения из правил, – помрачнев, заметила Елена.

– Кстати, кто она такая?

– Валери Марчмонт. С божьей помощью исполняет роль Общественного Мнения, – ответила Елена.

Внизу, в фойе, Артур Брайант постучал в кабинку билетной кассы. Элспет Уинтер подняла глаза от книги заказов и слабо улыбнулась: