Роберт Ладлэм - Ледовый апокалипсис

– Я понимаю, подполковник.

Лица Смыслова не было видно в тени капюшона, а голос его прозвучал бесстрастно.

– Вот и ладно. Тогда пошли дальше.

Начался медленный и осторожный путь по поверхности ледника. Видимость в бушующей снегом ночи была близка к нулю. Валентина опасливо делала один шаг за другим, ощупывая лед перед собой рукоятью своего ледоруба. Смит шел вторым, периодически поднося к глазам ручной прибор ночного видения. Осмотрев лежащий впереди ландшафт, который в окуляре становился зеленым, как летнее поле, он прятал драгоценный маленький аппарат под парку, чтобы от холода не сел аккумулятор.

Как и предсказывал Смит, вскоре спуск стал круче, а коробящийся, потрескавшийся лед – предательски опасным. Риск появления провалов возрастал в геометрической прогрессии. До этого они шли медленно, а теперь и вовсе ползли с черепашьей скоростью, поскольку то и дело приходилось обходить жуткие трещины в поверхности ледника. Наконец произошло неизбежное.

Темным силуэтом на более светлом фоне ледника, Валентина двигалась футах в сорока впереди Смита. И вдруг она исчезла, а в том месте, где только что находилась женщина, в воздух взлетел фонтан снега. Смит ощутил, как туго натянулась веревка. Его потянуло вперед, но он, упершись обутыми в «кошки» ногами, отклонился назад и остановился. Он чувствовал, как дрожит веревка, на другом конце которой, по-видимому, билась Валентина, и стал потихоньку вытягивать ее, радуясь тому, что слабина веревки была невелика и, значит, Валентина не могла упасть глубоко.

Страховка была отличной и не скользила в рукавицах, поэтому, вцепившись в нее одной рукой, второй он потянулся к фонарю и набрал в легкие воздух, чтобы окликнуть Валентину. Но в тот же миг он ощутил, как натянулась веревка на противоположном конце, и понял, что произошло: Смыслов помогал ему вытащить Валентину.

Включив фонарь, Смит направил его луч вперед, вдоль веревки, и почти сразу же над кромкой трещины, вонзившись в лед, появился ледоруб Валентины, а через несколько секунд выбралась из провала и она сама.

– Это было… довольно интересно, – прохрипела женщина, подойдя к Смиту и без сил рухнув на снег рядом с ним.

Смит поднял защитные очки на лоб и направил луч фонаря на лицо Валентины.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Если не брать в расчет тот дикий ужас, который мне пришлось пережить, я в полном порядке. – Валентина также подняла на лоб очки и стащила с лица нижнюю часть шерстяного шлема, чтобы отдышаться. – Какое чудесное изобретение – адреналин! Чертов рюкзак весит столько же, сколько старик на шее Синдбада-морехода, но когда я выбиралась из той проклятой дыры, он казался мне не тяжелее коробки с салфетками «Клинекс».

Она сделала еще один глубокий вдох и, похоже, восстановила контроль над собой.

– Джон, подполковник, дорогой! Я не собираюсь жаловаться, но здесь что-то становится хреновато!

– Я знаю. – Смит протянул руку и неуклюже потрепал ее по плечу. – Скорее бы под ногами у нас оказалась скала. Если верить фотокартам, чуть дальше есть место, где мы можем слезть с этого ледника и перебраться на склон Восточного пика, а оттуда по уступам спуститься на берег. Думаю, это будет не очень сложно.

Смит не стал упоминать о том, что фотокарты недостаточно точны для того, чтобы с их помощью достоверно определить, насколько сложным окажется спуск. Это была еще одна премудрость воинского искусства: хороший командир должен в любых обстоятельствах демонстрировать уверенность в себе и своих решениях – даже тогда, когда сам он не испытывает этой уверенности.

Выключив фонарь, Смит снова надел рюкзак и протянул руку Валентине, а потом помог встать на ноги и Смыслову.

– Спасибо за помощь, майор.

– Как вы сами сказали, подполковник, куда вы, туда и я.

Для маскировки в условиях Арктики два десантных конвертоплана «MV-22 Оспрей» были перекрашены в грязно-белый цвет. Со сложенными назад крыльями и винтами, с торчащими вперед длинными штангами для дозаправки в воздухе, стоявшие в ангаре летательные аппараты вертикального взлета и посадки блестели под ярким светом дуговых ламп и напоминали выбросившихся на берег нарвалов. Вокруг них, словно муравьи, суетились техники.

Вдоль одной из стен ангара, сидя и лежа, расположились одетые в одинаковые белые маскхалаты десантники и специалисты по оружию массового поражения. Одни – читали книжки в бумажных переплетах, другие – играли в карманные электронные игры или пытались вздремнуть на холодном цементе. Иными словами, все находились в характерном для десантников режиме: сидеть и ждать приказа о выступлении.