Майкл Роботэм - Подозреваемый

К этому времени Руиз уже допросил Джулиану, его интересовало, где я был тринадцатого ноября. Она сказала ему, что я провел ночь с Джоком. Она не знает, что это ложь. Она повторит то, что сказал ей я.

Руиз уже поговорил и с Джоком, который сказал ему, что в тот день я ушел из его кабинета в пять часов. Он предложил мне выпить, но я отказался. Я сказал, что иду домой. Все наши истории не совпадают друг с другом.

Джулиана провела в приемной весь вечер в надежде повидать меня. Руиз сказал ей, что она может поговорить со мной пять минут, но я не в силах смотреть ей в глаза. Я знаю, что это плохо. Я знаю, что она растеряна, боится, сердится и до смерти переживает. Ей нужны объяснения. Она хочет услышать от меня, что все будет хорошо. Но я боюсь встречи с ней больше, чем с Руизом. Как я объясню ей Элизу? Как мне все уладить?

Джулиана спросила, не кажется ли мне странным, что убита женщина, которую я не видел пять лет, а полиция просит меня помочь установить ее личность. Я малодушно ответил, что совпадение – это просто два события, происходящих одновременно. Теперь совпадения начинают громоздиться друг на друга. Какова была вероятность того, что Бобби обратится ко мне за медицинской помощью? Или что Кэтрин позвонит мне в кабинет в ночь своей смерти? Когда совпадения перестают быть совпадениями и складываются в систему?

Я не параноик. Мне не мерещатся тени, ускользающие из поля зрения, и зловещие заговоры. Но то, что происходит сейчас, – нечто большее, чем просто сумма отдельных частей.

Я засыпаю с этой мыслью, а ночью внезапно просыпаюсь, тяжело дыша, с колотящимся сердцем. Я не вижу, кто или что охотится на меня, но знаю, что оно здесь, смотрит, выжидает, смеется.

Каждый звук резонирует в пустой камере. Я лежу без сна и вслушиваюсь в скрип пружин кровати и падение капель, сонное бормотание пьяных и эхо шагов охранника, доносящееся из коридора.

Сегодня полиция либо предъявит мне обвинение, либо отпустит. Мне полагается быть более взволнованным и озабоченным. Я же в основном чувствую себя отрешенным от происходящего. Я хожу по камере, размышляя о том, какой причудливой может быть жизнь. Только взгляните на все ее изгибы и повороты, совпадения и несчастные случаи, ошибки и недомолвки. Я не сержусь и не огорчаюсь. Я верю в систему. Очень скоро они поймут, что улики против меня недостаточно весомы. Им придется меня отпустить.

Этот оптимизм поражает меня, когда я задумываюсь о том, как цинично я привык относиться к закону и порядку. Каждый день страдают невинные. Я видел такие случаи. Это неоспоримо. И все же я не боюсь того, что со мной произойдет.

Я обычно осуждаю свою мать за ее неколебимую веру в представителей власти вроде полицейских, судей и политиков. Она выросла в деревне в Котсуолдсе, где городской констебль ездил на велосипеде, знал всех жителей по именам и раскрывал любое преступление за полчаса. Он был воплощением справедливости и честности. С тех пор, несмотря на многочисленные рассказы о полицейских, фальсифицирующих улики и показания, берущих взятки, мама так и не изменила своих убеждений. «Господь создал больше хороших людей, чем плохих», – говорит она, словно простой подсчет способен решить все проблемы. А когда это кажется в высшей степени маловероятным, она добавляет: «Они никогда не войдут в Царствие Небесное».

Нижняя часть двери открывается, и по полу продвигается деревянный поднос. Я получаю апельсиновый сок в пластиковой бутылке, какую-то сероватую жижу, в которой подозреваю яичницу, и пару ломтиков хлеба, которые подержали над тостером. Я отодвигаю все это в сторону и жду Саймона.

Он выглядит очень весело в своем галстуке с рисунком из остролиста и серебряных колокольчиков. Галстук наподобие этого Чарли дарит мне на Рождество. Интересно, был ли Саймон женат и есть ли у него дети?

Он не может задержаться надолго, его ждут в суде. Я замечаю, что из портфеля торчат пряди его парика. Саймон говорит, что полиция запросила образцы крови и волос. У меня с этим нет проблем. Они также пытаются получить разрешение на допрос моих пациентов, но судья отказал им в доступе к моим записям. Очень мило с его стороны.

Самая большая новость касается двух телефонных звонков Кэтрин в мой кабинет. Мина, да будут благословенны ее хлопковые носочки, сказала детективам, что дважды говорила с Кэтрин в начале ноября.

Я совершенно забыл о том, что ищу нового секретаря. Мина поместила объявление в разделе медицинских вакансий в «Гардиан». Требовалась секретарша с подготовкой медсестры или опытом работы в медицинских учреждениях. Мы получили около восьмидесяти заявок. Я начинаю объяснять это Саймону, все больше воодушевляясь: