Питер Джеймс - Прыжок над пропастью

Она встала, смахнув на пол остатки лепестков, и, подойдя к зеркалу, посмотрела на свое отражение. На левой щеке осталась тонкая царапинка от пореза.

Она промокнула ранку платком, извлекла запутавшийся в волосах листик и бросила его в корзину для бумаг. Пол вокруг кресла был усыпан листьями, лепестками и кусочками сушеной апельсиновой корки. Пусть и дальше валяются здесь. Это проблема Росса.

Как, черт побери, объяснить вертолет?

Нет, не нужно ничего объяснять. Он выяснил, где она была.

У них вышки по всей стране, неужели ты не знала? Я связывался с тобой через станцию в Уинчмор-Хилл на севере Лондона. С кем ты там была, Вера? С доктором Оливером Кэботом?

Потом она вспомнила. Росс в машине после ужина в Королевском медицинском обществе. Как он проговорил – спокойно, но так, что кровь стыла в жилах:

– Я тебя видел.

Росс не дурак. В телефонной компании ему сказали, что она находилась в Уинчмор-Хилл; а он выяснил или знал заранее, что в тех краях работает Оливер Кэбот. Может, он за ней следил? Вера давно поняла, что с Россом ничего исключать нельзя. Но раз он допытывался у нее, с кем она была, значит, просто угадал. Ей остается только одно: все отрицать. И придумать благовидный предлог, почему ей нужно было быть в том районе.

Или послать Росса ко всем чертям.

На последнем варианте она и остановилась. Гнев душил ее. Убирайся к черту, ублюдок! Она пронеслась по комнате и распахнула дверь. Думаешь, отколол удачный трюк, заблокировав мои кредитки и унизив меня? Что ж, возможно, где-то есть параллельное пространство, в котором живет другая Вера Рансом; она кротко смирится с твоей выходкой, попросит у тебя прощения. Но я не такая.

Ты живешь не на той планете, Росс.

Вдруг внизу громко заплакал Алек, как будто с ним произошел несчастный случай.

Вера опрометью кинулась вниз по лестнице. Внутри у нее все перевернулось, когда она увидела сынишку. Он лежал на плиточном полу, свернувшись клубочком, закрыв голову руками, и плакал от боли и страха.

Услышав ее торопливые шаги, мальчик поднял голову, не отпуская рук. Личико исказилось от боли. Вера упала на колени, обняла сынишку:

– Милый, что случилось?

Он ничего не ответил, продолжая так же ужасно рыдать.

– Милый! Пожалуйста, скажи… Ты упал с лестницы?

– Папа… уд-дарил меня…

Теперь и Вера заметила синяк под левым глазом, распухшую кожу, кровоподтек.

Худший из кошмаров! Росс бьет Алека. Росс часто рассказывал ей, как плохо обращался с ним отец, когда он был маленьким. И Вера знала – она прочла много литературы по воспитанию и психологии, – что люди, с которыми родители плохо обращались в детстве, часто обижают собственных детей.

С трудом справившись с душившей ее яростью, она внимательно осмотрела Алека, пощупала ему голову, чтобы убедиться, что ничего не сломано. Потом она взяла сынишку на руки и понесла на кухню. Усадила его на стул, открыла морозилку и достала оттуда пакет с замороженным горошком. Обернув пакет кухонным полотенцем, она приложила его к лицу мальчика.

Он отворачивался, дергаясь от холода, но Вера уговорила его потерпеть, и малыш постепенно успокоился.

– Милый, за что папа тебя ударил?

– Я…я…я… – От пережитого мальчик начал заикаться.

На экране телевизора перед полицейским стоял Барт Симпсон; тот его обыскивал.

– Пора спать. Мамочка тебя уложит.

– Не-не-не-е-е-е-е-т!

Вера поняла, что Алек на грани истерики.

Она отнесла сынишку наверх, хотя тот рыдал и брыкался. Нежно уговаривала, утешала, успокаивала. Налила ванну, раздела его и посадила в воду. Алек перестал плакать.

– Милый, пожалуйста, расскажи, что сделал папа.

Мальчик молча сидел в ванне, пока она намыливала его, обливала водой, вытирала полотенцем.

– Скажи мне, сынок.

Но в Алеке как будто что-то сломалось. Вера отнесла его в постель, уложила, подоткнула одеяло. Он лежал молча, отстраненный, насупленный. Вера даже испугалась: сейчас сын был так похож на Росса! Та же насупленность, та же молчаливость, когда он рассержен или ему больно.

Вера взяла любимую книжку Алека, «Чарли и шоколадная фабрика», но он отвернулся к стене и сунул в рот большой палец. Наконец, измученная, Вера отложила книгу, поцеловала сына, пожелала ему спокойной ночи и выключила свет.

Алек тут же расплакался.

Она снова включила свет.

– В чем дело, милый? Хочешь, чтобы я оставила свет?

Он молча смотрел на нее огромными испуганными глазами; левая сторона лица распухла и покраснела.