Три дня в неделю у него была частная практика в больнице Шин-Парк-Хоспитал, возле Патни, оставшиеся два дня занимала работа с пациентами в Высшей медицинской школе при больнице Принцесс-Ройял-Хоспитал, где проводятся исследования в области психиатрии и где ему было пожаловано звание почетного преподавателя. Он имел репутацию филантропа, жертвовал средства на учреждение новых организаций самопомощи для страдающих различными фобиями – в особенности теми, в которых он специализировался, – и всегда был готов отказаться от гонорара за услуги, если пациент не мог добиться оплаты лечения от национальной службы здравоохранения или частной страховой компании.
Майклу никогда не удавалось комфортно расположиться в этой студии. Она пахла конюшней. В ней было или так жарко, что он покрывался потом, или так холодно, что слезились глаза. Наушники были ужасающе огромными и постоянно норовили сползти с головы. Кофе с каждой неделей становился слабее, а его запах все сильнее перебивался запахом одноразовых стаканчиков, в которых его приносили. Ему постоянно приходилось следить за собой, чтобы не уступить соблазну передвинуть какой-нибудь ползунок на пульте, не отвлекаться на качание индикаторных стрелок, не трогать микрофон и не тянуться к ряду выключателей, под которыми было от руки написано: «Не выключать!»
Обыкновенно перед радиопередачей он не слишком нервничал – он настраивался, ждал своего времени, а потом делал все возможное, чтобы помочь несчастным людям, которые не знали, куда обратиться за помощью. Но сегодня его отвлекала Аманда. И еще эта новость, крутившаяся в мозгу. Ужасная, кошмарная новость: одна из его пациенток, актриса, совершила самоубийство, и виноват в этом был он. Обычно этот час, когда он находился в эфире, пролетал в мгновение ока – теперь же стрелки часов словно остановились. У него были трудные звонки, и он, стараясь произвести впечатление на Аманду, потерял ту спонтанность и теплоту, которыми отличалось его обычное общение со слушателями.
Но теперь, слава богу, передача подходила к концу. Последние десять минут на линии была Мардж, проживающая в Эссексе. Скоро он с ней распрощается. Она разговаривала с ним таким тоном, какой он мог позволить себе лишь по отношению к кассирше в супермаркете, обсчитавшей его на авокадо.
Изо всех сил стараясь сохранить спокойствие, он сказал:
– Я думаю, Мардж, что вам стоит перечитать эту книгу о Фрейде еще раз. Понятие «коллективное бессознательное» ввел Карл Юнг, а не Зигмунд Фрейд.
– Я так не думаю, доктор Теннент, – с вызовом сказала Мардж. – И вы так и не объяснили мой сон. В нем у меня выпадали зубы. Что это значит?
В наушниках прозвучал голос редактора:
– Заканчивай, Майкл. Через минуту новости.
Майкл бросил взгляд на часы, висящие над звуконепроницаемым окном. Было почти семь.
– Это очень частый сон, Мардж. Пару недель назад я разъяснил его во всех подробностях одному из слушателей. В жизни человека существуют два периода, когда у него выпадают зубы: первый имеет место в детстве, когда молочные зубы сменяются постоянными и возникают все проблемы, связанные с взрослением и особенно с осознанием ответственности; второй период, – и в его голос прокралась едва заметная ехидная нотка, – тот, который, судя по вашему тону, переживаете сейчас вы. Это старение и связанные с ним страхи. Вы боитесь стать нежеланной, слабой, беспомощной. Беззубой.
– Но ведь об этом говорил Фрейд, – не сдавалась женщина.
Снова раздался голос редактора:
– Десять секунд.
– Мардж, я боюсь, нам придется на этом остановиться, – сказал Майкл. – Надеюсь, я вам сколько-нибудь помог. – Он щелкнул выключателем и стащил с головы наушники. По спине текла струйка пота. Аманда Кэпстик улыбнулась ему через окно и показала большой палец в ободряющем жесте: «Молодец».
Он улыбнулся ей в ответ и пожал плечами, потом последним глотком допил остатки чуть теплого кофе. Дверь студии открылась, и в ее проеме показался Крис Бимиш, редактор: шесть футов роста, борода, глаза маленькие и красные от усталости. Он задумчиво, словно в замедленной съемке, кивнул.
– Как прошло? – задал Майк свой еженедельный вопрос.
Бимиш выдал свой еженедельный ответ:
– Хорошо. Хорошая программа. Думаю, слушателям понравилось.
– Я был не в форме, – сказал Майкл. – Мне показалось, я взял слишком сухой тон.
– Нет, им понравилось, – повторил Бимиш. Он всегда с легкостью расписывался за триста восемьдесят две тысячи слушателей программы.
Читать дальше