Эндрю Гросс - Голубая зона

– Я в порядке.

Она прошла в дальний конец коридора в свою комнату.

После ее отъезда они здесь почти ничего не меняли. Иногда она приезжала на выходные или в праздники и тогда спала здесь. Кейт смотрела на свои красные полки, на которых все еще стояли ее старые учебники и папки. На стенах висели старые плакаты. Боно из «Ю-Ту», Брэнди Кристиан, его знаменитый гол, когда американская команда выиграла олимпийское золото. Кейт всегда предпочитала Брэнди Миа Хамм. Были там Леонардо Ди Каприо и Джереми Блум, великолепный сноубордист. Ей всегда было приятно сюда возвращаться, тепло на душе.

Но не сегодня. Эм права. Это ничему не поможет.

Кейт легла на кровать и вынула сотовый телефон. Нажала на кнопку скоростного набора и проверила время. Ей был кто-то нужен. Слава Богу, он ответил.

– Грег!

Они встретились в Бет Шалом, семейном сефардском храме в городе. Он просто подошел к ней во время киддиша, после службы Рош Хашана. Она еще раньше заметила его в храме.

Грег был замечательным. Сам вроде Вечного жида. Он приехал из Мехико. Здесь у него никого не было. Он учился на последнем курсе в медицинской школе в штате Колумбия, когда они встретились. Теперь он был резидентом второго года в детской ортопедии. Он был высокий, худой, гибкий и немного напоминал ей Аштона Катчера своей копной густых русых волос. Последний год они, по сути, жили вместе в ее квартире в Ист-Сайде. Теперь же, когда между ними установились серьезные отношения, возникал большой вопрос: где он сможет закончить свое обучение? Что с ним случится, если ему придется уехать из Нью-Йорка?

– Кейт! Слушай, я так волновался. Ты оставляла эти непонятные короткие послания. Там у вас все путем?

– Нет, – ответила Кейт. Она едва сдерживала слезы. – Все совсем плохо, Грег.

– Это Бен? Расскажи, что случилось. Он в порядке? Я могу чем-нибудь помочь?

– Нет, медицина тут не поможет, Грег. Я не могу сейчас в это вдаваться. Обещаю, я скоро тебе все расскажу. Но есть кое-что, что мне необходимо знать.

– Что, Пух? – Он ее так называл. Он явно очень беспокоился. Она слышала по голосу.

Кейт подавила свои страхи и спросила:

– Ты меня любишь, Грег?

Последовала пауза. Она знала, что удивила его. Такой вопрос могла задать только глупая девчонка.

– Я знаю, мы постоянно повторяем эти слова. Но сейчас для меня это очень важно. Мне необходимо это услышать, Грег…

– Разумеется, я люблю тебя, Кейт. Ты же знаешь.

– Я знаю, – сказала Кейт. – Я сейчас не о том… Я хотела спросить, могу ли я доверять тебе, Грег? В смысле во всем?

– Кейт, что с тобой такое?

– Со мной все в порядке. Я лишь должна эти слова от тебя услышать. Я понимаю, что это странная просьба, Грег.

На этот раз он не стал раздумывать.

– Ты можешь мне доверять, Кейт, обещаю тебе. Только расскажи мне, что, черт возьми, там у вас происходит. Позволь мне приехать. Может быть, я смогу помочь.

– Спасибо, но нет, ты не сможешь. Мне просто необходимо было это услышать, Грег. Теперь все в порядке.

Она уже приняла решение.

– Я тоже тебя люблю.

Кейт разыскала его на заднем крыльце. Он сидел в шезлонге, несмотря на холодный сентябрьский ветер, и смотрел на море.

Она уже поняла, что что-то в нем изменилось. Он сидел, переплетя пальцы, и смотрел на воду. Рядом на стуле стоял стакан с коньяком.

Он даже не обернулся.

Кейт села на качели напротив него. Наконец он поднял на нее темный взгляд.

– Кто ты такой, папа?

– Кейт… – Он повернулся и протянул к ней руку.

– Нет, я хочу услышать это от тебя. Потому что вдруг я ничего не знаю. Внезапно я пытаюсь разобраться, какая часть тебя, какая часть всей этой истории не просто безумная ложь. Все эти разговоры о том, что мы должны быть сильными, что наша семья… Как ты мог, папа?

– Я твой отец, Кейт, – сказал он, съеживаясь в шезлонге. – Это не ложь.

– Нет. – Она покачала головой. – Мой отец был честным, порядочным человеком. Он учил нас, как быть сильными и разбираться в жизни. Он не смотрел мне в глаза в один прекрасный день и не говорил, что я должна ему доверять, а на следующий день все оказывалось враньем. Все в твоей жизни – ложь. Ты знал, папа. Ты с самого начала знал, что ты делаешь. Ты знал каждый клятый день, когда ты приходил к нам домой. Каждый день наших жизней…

Он кивнул.

– Но то, что я тебя люблю, ягодка, не ложь.

– Не называй меня так! – огрызнулась она. – У тебя нет права называть меня так впредь. Все ушло. Эта та цена, которую ты должен заплатить. Оглянись, папа, посмотри, сколько горя ты всем причинил.