Александр Щёголев: Ночь, придуманная кем-то

Неизвестные личности во дворе уже прекратили ползать по асфальту и, подняв коробку, осторожно тащили ее вдвоем.

— Да прав ты, прав! — сказала Жанна и отодвинулась. — Только, по-моему, лучше не к проходной идти, а сначала к дежурному. Наверняка это свой человек, инженер какой-нибудь вроде тебя.

Игорь остудился сразу: он не выносил, когда Жанна отодвигалась.

— Извини, чего-то я разозлился не по делу, — признал он. — Хорошо, пошли к дежурному. Вместе или как?

Была тишина. Тени замерли. Сквозь опустевший двор перемещался грязный обрывок распечатки, влекомый порывами сквозняка. Жанна смотрела в окно.

— Темноты не боишься? — вдруг спросила она, не поворачивая головы.

Вполне серьезно спросила. Он постарался не возмутиться:

— А что?

— Я пока здесь побуду. Вон туда поглазею, вдруг еще что-нибудь увижу, — ткнула пальчиком в раму. Оконное стекло отозвалось недовольным дребезжанием. Тогда Жанна нарисовала на нем большую букву «И», потом «+», потом «Ж» — и бросила детское баловство.

— Ладно, — решился Игорь, — я быстро.

Твердо прошагал в противоположный конец комнаты. У двери остановился:

— Все будет в порядке, я с ним договорюсь.

Еще шаг.

И место действия переменилось.

Идти было трудно: здорово мешала голова. Эта капризная часть тела бесконечно оборачивалась назад, проверяя, нет ли кого-нибудь сзади. На перекрестках осторожно выглядывала, прежде чем позволить ногам двинуться дальше. Голова вела себя недостойно. «Чего ты боишься? — уговаривал ее путешественник. — Темно, пусто. Психовать нет причин, нет причин, нет причин…» Голова не доверяла словам разума. Только ушам доверяла, заставляя их лихорадочно сканировать окрестности — до спазм в перепонках… «Ну хорошо, — думал путешественник, пугливо перемещаясь в лабиринте одинаковых стен, — а что сказать? Добрый вечер, я к вам в гости. Мы, знаете ли, тут с подругой случайно заблудились. Не подскажете дорогу?..» Дежурный, придя в себя, не поверит не единому слову. Наверное, очкарик какой-нибудь, умник, невротик. Наверное, псих вроде всех нас. Да и как не стать невротиком в этом гигантском колдовском замке?..

Новое место действия манило ослепительным светом, вырывавшимся из приоткрытой двери. Приемная проректора по материально-техническому обеспечению. Пост ответственного дежурного — здесь. Молодой человек остановился поодаль, усмиряя волнение, чуть выждал и продолжил путь. В кабинете громко работало радио, наполняя пространство стилем «кибер-поп». Повинуясь назойливому ритму, в мозгу отплясывали варианты вступительных фраз. Гость вежливо постучался, затем помог двери распахнуться — щурясь, напряжено всматриваясь заслезившимися глазами.

Увы, вступительные фразы не понадобились, потому что хозяина в кабинете не было.

Молодой человек переступил порог. В центре, прямо на огромном нечищеном ковре почему-то лежал мужской пиджак. Кроме того, беспорядочно валялись широкие мягкие стулья, обычно шеренгой стоящие вдоль стены — на них вполне удобно спалось во время дежурства. Был сворочен на бок столик с пишущей машинкой. Сама машинка нелепо громоздилась у окна, выставив напоказ ржавеющее брюхо. Странная обстановка для приемной проректора… Гость склонился над пиджаком, не дотрагиваясь, потом выпрямился, недоуменно озираясь.

И тут наконец обнаружился дежурный.

Он оказался крупным мужчиной очень даже спортивного вида. Но вовсе не тем любителем вечерних пробежек, которого наблюдали спрятавшиеся на кафедре романтики. Он лежал между боковой стенкой и столом секретарши, поэтому заметить его было непросто. Дежурный пристально смотрел на лампу дневного света, не моргая, не шевелясь. Из его приоткрытого рта тянулась по щеке аккуратная дорожка запекшейся крови, из груди его, проколов рубашку, коротко торчало что-то тонкое, отвратительно красное. И тогда незваный гость закричал, не слыша своего голоса.

Погода наша, фирменная, люблю такую. Целый день тучи — увесистые, без конца и без края, из-за них сегодня нормальный вечер, с нормальной темнотой на улицах. У нас ведь, начиная с мая, вечера практически отменяются, а в июне и ночи тоже. Это называется «белые ночи» — ну, когда закат в полночь, небо чуть-чуть потемнеет ради приличия, и все — в пять утра восход. Помню, прошлым летом мы с мамой провожали одного родственника с Финляндского вокзала, так вот, вместо того, чтобы обратно на автобусе ехать, мы поперлись пешком. Маму одолело что-то поэтическое, и она решила мне показать «это незабываемое явление». Интересно, конечно. Белая ночь — в самом деле явление. Темноту будто ветром приносит на пару часов и уносит. Да и какая там темнота! Курам на смех, читать запросто можно, если глаз не жалко. До сих пор картинка перед глазами стоит: вокруг ночь, но серое небо быстро краснеет, краснеет, потом облака светиться начинают, и вдруг уже утро. Мы тогда почти всю Неву прошагали — смотрели, как мосты разводятся, удивлялись, как много людей на улицах, мама меня в свой плащ кутала, а когда возле моста лейтенанта Шмидта домой свернули, солнце снова вовсю светило — как днем, несмотря на сумасшедшую рань. Только улицы были пустые, транспорт еще не ходил, жуть…