Майкл Коннелли - Забытое дело

– Поблагодарить? За что, шеф?

– За то, что укрепляете мои позиции в управлении.

Босх покачал головой и улыбнулся, как будто не понял.

– Укрепляю ваши позиции? Как же я могу их укрепить? Вы ведь теперь даже не работаете в этом здании, верно? У вас кабинет в городском совете. Если не ошибаюсь, отдел стратегического планирования или что-то в этом роде? Мне говорили, что вы даже оружие оставляете дома.

Ирвинг положил руки на стол и наклонился вперед. От недавнего притворства не осталось и следа. Улыбку словно смело с его липа. Он заговорил тихо, но с напором:

– Да, я работаю именно там. Но даю гарантию, надолго не задержусь. Когда таких, как ты, возвращают на службу, это только добавляет мне уверенности. – Он подался назад и, откинувшись на спинку стула, продолжил легко и непринужденно, как будто ведя разговор о погоде: – Знаешь, кто ты есть, Босх? Ты – заплата на колесе. Новому шефу нравится ставить заплаты. Но знаешь, что случается с заплатами? Их рвет. Трение, тепло, напряжение – они не выдерживают и расползаются. А что остается? Дырка. Колесо лопается, и машина слетает с дороги. – Он кивнул, как бы давая Босху время подумать. – Видишь ли, ты – мой билет. Ты облажаешься… извини за грубость. С тобой это происходит постоянно. Такова твоя природа. Так что сомневаться не приходится. А когда ты облажаешься, когда проколешься, то облажается и новый шеф, любитель ставить старые заплаты.

Ирвинг улыбнулся. Босх подумал, что для полноты картины ему не хватает золотой серьги – был бы стопроцентный Мистер Чистюля из рекламы моющего средства.

– И когда его акции пойдут вниз, мои подпрыгнут вверх. Я человек терпеливый. Я ждал сорок лет. Подожду и еще немного.

Босх не вставал, но продолжения не последовало. Ирвинг кивнул еще раз, поднялся, быстро повернулся и направился к выходу. Внутри у Босха все кипело от злости. Он посмотрел на два стаканчика в руках и почувствовал себя полным идиотом. Как можно сидеть и покорно слушать, принимая на себя словесные удары Ирвинга? Он встал и швырнул оба стакана в мусорную корзину. К черту! Сейчас он вернется в кабинет 503 и посоветует Джине Норд самой сходить за своим чертовым кофе.

С неприятным осадком, оставшимся после стычки с Ирвингом, Босх взял вторую половину дела, перенес на свой стол и принялся за чтение, решив, что самый лучший способ поскорее забыть об угрозе со стороны старого недруга – с головой погрузиться в работу. Обнаруженное во второй части папки представляло собой по большей части дополнительные отчеты, материалы, результаты тестов и прочее – короче, те материалы, которые следователи складируют в конце и которые сам Босх называл тумблерами, потому что при всей своей кажущейся незначительности они нередко – если посмотреть под нужным углом – давали ключик ко всему делу.

Первым в этой груде бумаг был лабораторный отчет, в котором констатировалась невозможность точно определить, как долго могли находиться в пистолете образцы крови и кожной ткани. Далее говорилось, что анализ взятых от представленного образца клеток крови указал на то, что их распад зашел еще не слишком далеко. Составлявший отчет криминалист не мог сказать, что кровь попала в пистолет в момент убийства – этого не мог сказать никто, – но он был готов заявить под присягой, что она «оказалась в нем в близкое к убийству время или непосредственно при его совершении».

Босх понимал, что данные этого отчета могут иметь ключевое значение в обвинении Роланда Маккея. И одновременно эти же самые данные могли стать инструментом в руках защиты, если она будет утверждать, что обвиняемый владел «кольтом», но не во время убийства. Конечно, признаваться во владении «кольтом», из которого убили человека – шаг очень рискованный, но и отрицать это после экспертизы ДНК было бы глупо. Иначе говоря, в отсутствие твердо установленного факта, что кровь попала в пистолет именно в момент убийства, во всей доказательной базе зияла бы приличная дыра, через которую адвокаты без труда протащили бы подзащитного. Наука дает, и наука отбирает. Нужно нечто большее.

Следующим документом в папке был отчет по баллистической экспертизе, перед которой стояла ясная задача: определить владельца огнестрельного оружия. Серийный номер на «кольте» спилили, но его удалось прочесть с помощью кислотного теста, акцентирующего следы давления на металл, остающиеся после заводской штамповки номера. Установив номер, детективы быстро выяснили, что данный пистолет был закуплен в 1987 году у производителя магазином стрелкового оружия в Нортридже и в том же году продан человеку, проживавшему в Чатсуорте на Виннетка-авеню. Впоследствии владелец заявил, что пистолет украли из его дома 2 июня 1988 года, то есть примерно за месяц до убийства Ребекки Верлорен.