Патрисия Корнуэлл - Хищник

– Бэзил сказал Бентону, что он отмыл кровь отбеливателем – сказала Люси. – Но ведь прошло два с половиной года, и люминол вряд ли будет реагировать на отбеливатель?

– Если он впитался в дерево и его не смывали, то реакция вполне возможна. Но сказать наверняка я не могу. Вряд ли кто-нибудь проводил подобные тесты. – Скарпетта извлекла из чемоданчика увеличитель с подсветкой и провела им по краям полок, заполненных майками и снаряжением для подводного плавания.

– На древесине видны еле различимые светлые пятна. Похоже, что на нее действительно чем-то брызнули.

Подойдя к ней, Люси взяла увеличитель.

– И в самом деле…

Он принес сандвич с запеченным сыром и немного воды и сразу же вышел из комнаты, даже не взглянув на нее. Он явно здесь не жил и никогда не оставался на ночь. Во всяком случае, вел он себя так тихо, что казалось, в доме никого нет.

Было уже поздно. В разбитом окне показалась луна, подернутая мутной пеленой облаков. Она слышала, как он ходит по дому. Когда за дверью послышались его шаги, сердце у нее отчаянно забилось. Схватив розовую теннисную туфлю, она спрятала ее за спину. В комнате возник темный силуэт, от которого тянулся длинный луч фонарика. Вошедший принес с собой паука размером с его ладонь. Она никогда не думала, что пауки могут быть такими огромными.

Эв прислушалась, пытаясь выловить из мрака голоса мальчиков и Кристины. Луч фонарика осветил ее распухшие запястья и лодыжки, скользнул по грязному матрасу и ярко-зеленому халату, прикрывавшему ноги. Она инстинктивно подняла колени и закрылась руками, защищая свою наготу от бесстыдного света. Почувствовав, что он пристально на нее смотрит, она отшатнулась. Лица его она никогда не видела. Он всегда ходил в черном и днем закрывал лицо колпаком. Ночью же она могла различить лишь его темный силуэт. Он отнял у нее очки. Это было первое, что он сделал, когда проник в их дом.

– Дай мне свои очки! – сказал он. – Быстро!

Она как вкопанная застыла на кухне. Страх лишил ее дара речи и способности соображать. Казалось, из нее вытекла вся кровь. Оливковое масло на сковородке задымилось, мальчики закричали, и он направил на них ружье. Потом перевел его на Кристину. Он был весь в черном, лицо скрывал колпак. Тони впустил его через заднюю дверь, и все произошло очень быстро.

– Дай мне свои очки!

– Отдай, – попросила Кристина. – Не трогайте нас, пожалуйста. Вы можете взять все, что хотите.

– Заткнись, или я всех вас перестреляю!…

Он приказал мальчикам лечь ничком на пол в гостиной и ударил их прикладом по голове, так что они потеряли сознание. Выключив свет, он велел Кристине и Эв волоком вытащить детей из дома через раздвижную дверь спальни. Весь пол в коридоре был закапан кровью. Она потом часто думала, что эту кровь должны заметить. Их, вероятно, уже хватились. И тот, кто пришел их искать, обязательно должен увидеть эти пятна! Где же полиция?

Мальчиков они положили на траву у бассейна, и он связал их телефонным шнуром, заткнув рты кухонными полотенцами, хотя они не двигались и не издавали ни звука. Потом он заставил Эв и Кристину идти в темноте к автомобилю.

Эв пришлось сесть за руль.

Кристина села на переднее сиденье, а он устроился на заднем, приставив дуло к ее голове.

Холодным спокойным голосом он объяснил Эв, куда ехать.

– Я отвезу вас, а потом вернусь за ними, – так же холодно сказал он, когда машина двинулась с места.

– Позвоните куда-нибудь, – взмолилась Кристина. – Их надо отвезти в больницу. Не оставляйте их умирать. Они же еще дети.

– Я же сказал, что вернусь за ними.

– Но им нужна помощь. Они же совсем мальчишки. И к тому же сироты. Их родители погибли.

– Вот и хорошо. Значит, никто их не хватится.

Он говорил ровным, бесстрастным голосом, в котором не было ничего человеческого.

Эв заметила указатель поворота на Неаполь. Они ехали на запад, в сторону Эверглейдса.

– Я не могу вести машину без очков, – сказала она. Сердце ее так отчаянно билось, что казалось, вот-вот сломает ей ребра. Она тяжело дышала. Он вернул ей очки только после того, как машина вильнула и съехала на обочину. Но когда они приехали в этот темный дьявольский дом, который с тех пор стал ее жилищем, он отобрал их у нее снова.

Скарпетта опрыскала стены туалета, и на них засветились разводы, которые на свету не были заметны.

– Кто-то явно замывал стены, – послышался в темноте голос Люси.

– Я, пожалуй, закончу, а то как бы не уничтожить следы крови, если они здесь есть. Ты все сфотографировала?