Андрей Ветер - Белый Дух

– Да, ты покинул этот мир, но я заставила тебя вернуться к нам. Для этого мне была нужна твоя жена, чтобы помочь мне…

– Когда это было?

– Два дня назад.

– Наши воины уже выступили в поход против Вороньих Людей?

– Нет, старики говорят, что сейчас нельзя. Пусть сменится луна, сейчас она полна, она безумствует. Пусть закроет свой белый глаз, тогда вожди проведут Церемонию Обновления. Да и ты к тому времени окрепнешь…

Минуло ещё три дня, и Крапчатый Ястреб поднялся на ноги, будто его бок вовсе не был разорван куском свинца и не гноился в течение нескольких суток.

Мари наконец решилась обратиться к старой индеанке за помощью. Опустившись перед Женщиной-Деревом на четвереньки, она смущённо потыкала себя в ягодицы и задрала подол платья.

– Мне больно ходить, и невозможно сидеть, бабушка, – взмолилась она. – Вы умеете лечить, помогите же мне!

Индеанка поначалу отшатнулась от неё и возмущённо залопотала что-то хриплым голосом. Она даже больно шлёпнула Мари ладонью, но затем присмотрелась и увидела сильное раздражение. Тогда она издала восклицание, в котором белая девушка различила сочувственную интонацию. Затем Женщина-Дерево сказала что-то строгое, погрозила Мари пальцем и полезла в сумку, где хранилось чучело ястреба.

Через пару минут она уже растирала на ладонях какую-то жирную массу, плюя в неё и бормоча что-то себе под нос. Когда старуха принялась втирать снадобье в больные места, Мари едва не расплакалась – такой трогательной показалась ей нежность, исходившая от рук индеанки.

Вечером того дня, когда Крапчатый Ястреб поднялся на ноги, он привлёк к себе Мари и со всей силой окрепшего организма вторгся в её податливую плоть.

– Ты нравишься мне, – прошептала она ему. Он не понял, но радостно засмеялся, услышав в её голосе нежные нотки.

– Моё тело радуется, соприкасаясь с твоим, – сказал он. – Мать утверждает, что в тебе живёт живительная сила. Такие женщины редки. Но в твоём теле таится и дух ненасытности. Таких женщин много.

– Я не понимаю тебя, – ответила она.

– Надень узду на свою ненасытность, иначе ты погибнешь, – закончил говорить он, проникая всё глубже в женское лоно.

– Я совсем не понимаю тебя…

Когда Джордж заявил отцу, что присоединится к отряду трапперов, чтобы отыскать Мари, старший Торнтон помрачнел.

– Ты уже совершил одну глупость, Джорджи, отправившись с этой девушкой на прогулку, – чеканя слова, медленно проговорил старший Торнтон. – Теперь ты снова хочешь поступить неразумно.

– Я хочу найти Мари! Ты только представь, каково ей у дикарей! – пылко отозвался юноша. – В конце концов, отец, я уже не маленький мальчик. Я имею право решать сам…

– Ты уже решил сам однажды. Прогулка окончилась печально.

– Прошу тебя, отец, перестань. Я не могу смотреть людям в глаза после случившегося. Я должен поехать.

– Ты ничего не умеешь.

– Жерар тоже так говорит. Но я научусь. Я стану мужчиной! Ты будешь гордиться мной, уверяю тебя.

– Так ты уже обсудил это с Жераром? – В голосе отца прозвучали не то упрёк, не то досада.

– И с Пьером тоже.

Охотники не пришли в восторг от решения юноши присоединиться к ним. Они не очень хорошо знали Торнтона, но понимали, что семнадцатилетний неженка будет им только в тягость. Но и запретить ему они не могли.

– Каждый делает свой выбор, мальчик, – сказал ему рыжеволосый Жерар. – Ты уверен, что справишься?

– Я принял решение. Оставаться здесь я не могу.

– Что ж… В седле придётся сидеть дни напролёт. Когда доберёмся до Саскачевана, нам надо будет срубить хороший дом, чтобы перезимовать. Нянчиться с тобой никто не будет.

– Я понимаю.

Джордж испытал настоящую радость, приняв решение ехать с экспедицией. Это был первый самостоятельный шаг в его жизни. Путешествие обещало быть трудным и опасным, но молодой Торнтон видел впереди только новые впечатления и возможность стать таким, как все.

Под конец первой недели отряд добрался до последнего жилища, построенного руками белого человека. В этой невысокой избушке никто не жил с тех пор, как два года назад группа первопроходцев погибла во время первой же зимовки.

– Мы с Мануэлем обнаружили их кости прошлым летом, когда забрели сюда, – сказал Пьер. – Черепа так и валяются тут и там.

– Кто убил их? Индейцы? – спросил Джордж.

– А кто ж ещё? Тут больше никого нет. Краснокожие любого из нас прикончат с огромной радостью, только бы поживиться нашим товаром. Стальные ножи и топоры, ружья и порох – за это они душу дьяволу готовы продать…