Александр Варго - Дом в овраге

Подавленная тирадой клоуна, Анна даже не сразу сообразила, что он отзывается о себе в среднем роде.

– Послушайте, забирайте машину и оставьте нас в покое. Прошу вас! У моего мужа есть деньги, мы заплатим, сколько вам нужно!

– Сколько нужно, говорите? – Клоун сделал вид, что задумался. – И во сколько вы готовы оценить свою жизнь, Аня? И вашего котенка?

Анна едва сдержалась, чтобы не сорваться, так как слово «котенок» из размалеванных губ этого психа звучало особенно гадко и как-то липко.

– Не знаю, – сквозь зубы проговорила она. – Деньги у моего мужа. Уверена, вы останетесь довольны.

Клоун глубоко вздохнул:

– К моему большому сожалению, вынужден вас разочаровать. Деньги меня не интересуют.

– Вам нужно... мое тело? – вырвалось у Анны, и лишь одна мысль о том, с какой целью это клоунское отродье везет их с Лилей в лес, вызвала у нее тошноту и безотчетный ужас.

Клоун с изумлением посмотрел на нее и пискляво захихикал:

– Боже, какая вы забавная, Анна. Если бы я и хотело поразвлечься, то вряд ли стало делать это с вами. Не обижайтесь, ваша внешность ни при чем. Вы роскошная женщина. Но я привыкло получать удовлетворение несколько иным способом.

– Вы женщина? – на всякий случай уточнила Анна.

– Опустим эти детали, они не имеют значения, – в голосе клоуна послышались нотки раздражения. Вдруг он встрепенулся:

– Сейчас будет небольшая полянка, я просил бы вас взять чуть-чуть правее, ага... вот, чудненько. А теперь можете глушить мотор.

Словно во сне, Анна сделала все, как было сказано.

– Не выключайте фары, – попросил клоун. Он чем-то зашуршал сзади, послышались булькающие звуки, потом он наклонился к Анне и, прежде чем она успела что-то понять, крепко прислонил к ее лицу тряпку, намоченную хлороформом. Женщина вздрогнула, и в следующую секунду ее тело обмякло. Лиля испуганно заплакала, закрыв лицо руками.

– Не ной, котенок, – засюсюкал клоун. – Мама просто поспит. А я, как и обещало, дам тебе водички.

Существо вылезло из машины, шурша своими широкими панталонами, и выволокло из машины ревущую девочку.

– Мамочка... хочу к маме, отпусти меня, ты плохой, – рыдала Лиля, размазывая слезы по щекам. Клоун молча подвел ее к небольшому столику, у которого стояло три раскладных стула. На один из них он силой усадил Лилю и взял со стола моток скотча.

– Сиди смирно, а то не получишь воды, – пыхтело существо, плотно приматывая ноги ребенка к ножкам стула. Лиля заплакала еще сильнее, пытаясь вырваться, но клоун держал ее крепко, пока не закончил с руками. Оставшись довольным работой, он куда-то ушел.

– Мама!.. – всхлипывала Лиля. Еще никогда ей не было так страшно. Почему этот противный клоун не оставит их в покое?!

Внезапно в лесу вспыхнули фары, Лиля зажмурилась. Клоун вышел в свет и поднял руки вверх.

– До нашего Представления осталось всего три звонка! – торжественно провозгласил он и принялся за дело. Напоив Лилю из пластиковой бутылки, он, повизгивая от возбуждения, стал как угорелый носиться по поляне, успевая при этом делать свои дела. Он повесил по всему периметру поляны шесть керосиновых ламп и зажег их, одинаково отрегулировав фитили на каждой. Потом достал из багажника машины несколько мотков гирлянд, воздушные шары и магнитофон.

– Я специально приготовило для тебя смешные песенки, – радостно сообщил клоун Лиле, которая продолжала биться в истерике. Он долго выбирал кассету, и вскоре из обшарпанных динамиков зазвучал незабываемый голос Румянцевой: «Друг в беде не бросит, лишнего не спросит, вот что значит настоящий, верный друг...»

Пока играла песня, клоун быстро развесил гирлянды, после чего занялся воздушными шарами. Когда он закончил, было видно, что он устал. Он проверил Анну – она все еще была без сознания. Удовлетворенно хмыкнув, он снова отправился к машине и вскоре вернулся, нагруженный стремянкой, банкой клея «ПВА», саперной лопаткой, длинным конусообразным шестом, ремнем с множеством пряжек и бутылкой растительного масла. Он вывалил все это возле огромной сосны, затем решил обновить макияж.

«...От улыбки в небе радуга проснется! Поделись улыбкою своей, и она к тебе не раз еще вернется...» – началась следующая песенка.

Закончив накладывать грим, клоун посмотрел на часы и засеменил к «Тойоте».

– Дяденька, не делайте ничего моей маме! – завизжала Лиля, трясясь и подскакивая на стуле. В скудном освещении покачивающихся керосиновых ламп ее бледное личико блестело от слез.