Грег Айлс - Истинное зло

Они шли молча, погружаясь в атмосферу старинного кладбища. Как и большая часть города, оно было выдержано в классическом стиле, который так любили южане-плантаторы до Гражданской войны. Здесь было похоронено множество конфедератов и несколько известных личностей, но Крис всегда предпочитал могилы простых людей.

– Смотри, – сказал он, указав на один замшелый камень.

– Кто здесь лежит?

– Маленькая девочка, боявшаяся темноты. Бедняжку так беспокоило, что после смерти будет темно, что мать похоронила ее в стеклянном гробу. Вниз ведет маленькая лестница. Мать каждый день спускалась к дочери и читала ей ее любимые книжки.

– Боже милостивый! Когда это произошло?

– Почти сто лет назад.

– Я могу посмотреть?

– Уже нет. Могилу пришлось закрыть, главным образом из-за вандалов. Сюда часто приходят разные придурки и все ломают. Будь у меня больше времени, я бы как-нибудь устроил им засаду. Они бы навсегда забыли дорогу в это место.

Алекс улыбнулась:

– Охотно верю.

Она шла немного впереди, поднимаясь по пологой тропинке, уходившей к берегу реки.

– Значит, ты размышлял о моей теории насчет рака?

– Кажется, ты не собиралась обсуждать эту тему.

– Но ты сам начал разговор.

Крис не удержался от усмешки:

– Да. – Он прошел молча еще несколько шагов. – Я освежил в памяти свои познания в онкологии.

– И что ты выяснил?

– Я был прав по поводу рака крови. В девяти случаях из десяти мы не знаем его причин. Нам известно лишь, что причины бывают разными. Это можно определить по изменениям в кровяных клетках и по ряду иных признаков – наличию генов, подавляющих опухоль, темпам клеточного роста и так далее. Но дальше этого наука не двигается.

– А как насчет радиации?

– Ты почти угадала. Действительно, с помощью радиации можно вызвать почти весь спектр раковых болезней. Но, – Крис поднял палец, – это не проходит бесследно. Если неопытный человек направит пучок гамма-лучей на пораженный орган, последствия могут быть самыми печальными. Сильные ожоги, отмирание тканей, постоянная рвота. Даже при работе квалифицированного персонала лучевая терапия сопровождается побочными эффектами. А я говорю о минимальных дозах облучения для лечения людей.

– Однако это все-таки возможно. Ты рассматривал другие варианты?

– Химические вещества, – произнес Крис, повернув к Иудейскому холму. – Как я и предполагал, канцерогенные токсины относятся к самым стойким в мире. Если поместить в человека микрограмм диоксина, в день смерти он все еще будет находиться в организме. Любой токсикологический анализ выявит его при вскрытии. Что касается летучих соединений вроде бензола – ты говорила о нем на нашей встрече, – то здесь та же проблема, что и с радиацией. Смертельная доза слишком велика, чтобы не оставить никаких следов. В общем, я бы сказал так – в качестве онкогенного оружия химикалии намного надежнее радиации, но их легче обнаружить.

– Постой. Онкогенного…

– Вызывающего рак, – пояснил Крис.

– А-а, продолжай.

– Можно вообразить, что кому-нибудь удалось создать канцерогенный яд – например, военным или ЦРУ, – но в таком случае почти наверняка все данные строго засекречены.

Алекс покачала головой:

– Тут есть о чем подумать. Я не рассматривала ученых и военных в качестве подозреваемых, но версия звучит правдоподобно.

– Только не в нашем городе. Все токсины и микробы хранятся в Форт-Детрик, штат Мэриленд. Короче, Алекс, тебе надо побеседовать с экспертом. И не с каким-то заурядным гематологом. Обратись в Национальный институт здравоохранения, Слоун-Кеттеринг или Дана-Фарбер. [25] Имеются в виду онкологический центр Слоун-Кеттеринг и Институт рака Дана-Фарбер. – Крис остановился и проследил за стайкой бабочек, мелькавших над усыпанным пурпурными бутонами кустом. На крыльях одной красовался странный узор – четко вычерченные круги ядовито-голубого цвета. – Или, если хочешь что-нибудь поближе, в «Эм-Ди Андерсон».

– В Хьюстоне?

– Да. Семь часов на машине.

Алекс вытянула руку, и бабочка закружилась вокруг ее указательного пальца.

– А о чем мне спрашивать эксперта?

Крис снова двинулся вперед.

– Если отбросить версии с радиацией и химическими веществами – а мы пришли именно к такому выводу, – у нас остается лишь одна возможность. Но довольно интересная.

Морс повернула голову.

– Какая?

– Канцерогенные вирусы.

– Профессор, с которым я говорила на прошлой неделе, упоминал о вирусах, но я почти ничего не поняла.