Джейн Корри - Жена моего мужа

Росс взял меня за руку – твердо, но ласково и без осуждения. Он помогал мне выдержать измены Эда. Как Дэниэл знал, что может мне доверять, так и я знаю: я могу всецело довериться Россу. Я не просто расскажу ему версию гибели Дэниэла, которую изложила Джо Томасу в пабе, или ту, которой ограничилась с Эдом, – в них я опускала немаловажный эпизод. Я расскажу Россу всю правду.

Все началось с девчонок из школы – они поголовно увлеклись моим новым братом. Он был хорош собой: высокий, с густыми кудрями и чуть асимметричной неотразимой улыбкой. А как он умел всех смешить! В классе он выбрал себе роль шута – огрызался, высмеивал учителей, наживал проблемы. Чем больше его отчитывали, тем хуже он себя вел. Он начал красть деньги у других учеников и истово клялся, что это не он.

Потом умер мой дед, и матери по завещанию достался дом в Девоне. Когда я устроила скандал, не желая уходить из своей школы, родители сказали: для Дэниэла это шанс начать все заново. Они не ошиблись: и Дэниэл, и я очень полюбили свой новый дом. Как необычно было жить у моря!

Я замолчала на минуту, глядя в окно на морские волны, бившиеся о скалы на дальней стороне бухты.

Родители сделали все от них зависящее, чтобы Дэниэлу было хорошо. Они купили ему Мерлина и взяли из приюта собаку. Они не обращали внимания на его плохое поведение, делая «упор на позитив». Они купили ему новую куртку, которую он захотел, зато мне не позволили приобрести пушистый голубой свитер, на который я положила глаз (ну как же, Дэниэлу нужно, а мне, видимо, нет).

– Они меня выбрали, – гордо заявлял Дэниэл.

Но иногда маска с него слетала.

– Не хочу отличаться от других, – говорил он. – Хочу быть как ты, Лили. Как все.

Не только Дэниэл не мог разобраться в себе: я то ревновала его к своим родителям, уделявшим ему почти все внимание, то вдруг меня переполняла любовь к новому брату, и я радовалась, что у меня наконец-то появился товарищ для игр. Я невольно задумывалась, какой была бы наша жизнь, если бы родители выбрали кого-то другого.

Дэниэл по-прежнему наживал себе неприятности, как в Лондоне, и за те же самые проделки. Лгал насчет домашнего задания. Лгал насчет того, где был. Как старшая сестра, я его покрывала. Однажды следом за нами кинулся продавец магазина, крича, что Дэниэл украл пакет конфет.

– Он не крал, – настаивала я.

Но когда нас отпустили, Дэниэл достал пакет из носка.

Я вернулась в магазин и объяснила, что произошло недоразумение, а Дэниэл поклялся никогда больше так не делать:

– Я обещаю, обещаю!

В его – и моем – детстве полно таких случаев.

Когда ему исполнилось пятнадцать, одна местная девица заявила, что он с ней переспал. Об этом узнала вся школа.

– Это неправда, – засмеялся он в ответ на мой вопрос. – Сдалась она мне, она же шлюха. Есть только одна девушка, которую я хочу.

– Кто же? – насмешливо спросила я.

Его лицо вдруг потемнело, будто опустили штору.

– Не скажу.

Но вот пришел день моего первого свидания…

Краска залила лицо. Я замолчала.

…С одним мальчиком из школы. Моих подруг уже вовсю приглашали на свидания, но все они были красивее – стройнее.

Мама очень радовалась за меня:

– В чем же ты пойдешь?

Дэниэл впал в бешенство. Он не желал со мной разговаривать, а когда я наконец спустилась, потратив на сборы целую вечность, братец ехидно сообщил: мальчик позвонил и сказал, что он не придет. Позже я узнала, что Дэниэл подкараулил его у порога и наврал, будто я не хочу с ним никуда идти.

Росс мягко перебил:

– А вам не показалось, что…

Он не договорил.

– Нет. Со стороны это выглядит глупо, но я подумала, что Дэниэл опять взялся за старое. Создает, как всегда, проблемы. – Я глубоко вздохнула. – Но потом его рука стала невзначай задевать мою, у нас начались долгие беседы за полночь, а однажды вечером, когда мы пошли в конюшню кормить Мерлина, Дэниэл меня поцеловал.

Я прикрыла глаза. Даже сейчас я помню этот поцелуй. Он не был похож ни на какой другой – никогда в жизни меня больше так не целовали. Сознание того, что это неприлично и неправильно, лишь усиливало возбуждение. Да, я хотела, чтобы он меня целовал. Я вдруг поняла, что всегда хотела его поцелуев. Что я ревновала его к другой девице, с которой он якобы переспал. Но когда я наконец отстранилась, меня охватил стыд.

– Все нормально, – сдавленно сказал Дэниэл, часто дыша. – Мы не кровные родственники, можем делать, что захотим.

Но это не было нормально, и мы это понимали. Поцелуи становились все более смелыми. Даже сейчас, рассказывая об этом, я ощущаю преступное наслаждение.