Джек Хиггинс: Сольная партия

– Привет, Жан-Поль, – бросил он небрежно.

– Полагаю, вы знакомы с бригадиром Фергюсоном, – отозвался тот.

Микали достал из внутреннего кармана фрака элегантный золотой портсигар и выбрал сигарету.

– Только понаслышке. Вы очень фотогеничны, бригадир, – сказал он и протянул англичанину портсигар. – К сожалению, греческие. Я очень патриотичен в своих привычках. Не знаю, понравятся ли вам они.

– Напротив, я их люблю.

Фергюсон взял сигарету и прикурил от предложенной пианистом зажигалки.

– А где же бессмертный полковник Морган? Разве он не собирается к нам присоединиться?

– Нет, – ответил Фергюсон. – Не могу с уверенностью утверждать, что он сейчас лежит в постели, но то, что он находится под своего рода домашним арестом, не вызывает сомнений. Разумеется, лишь до конца сегодняшнего вечера. Думаю, так надежнее. Видите ли, он слишком уж хотел добраться до вас самолично.

– Под домашним арестом, говорите? – рассмеялся Микали. – Вы меня порадовали, бригадир.

Раздался первый звонок, предвещавший начало второго отделения.

– Надеюсь, вы понимаете, что выхода нет, – заметил Фергюсон. – Если воспользоваться излюбленной фразой британских полицейских, самое лучшее – „проходить спокойненько".

– Дорогой мой бригадир, когда я хоть что-нибудь делал спокойненько?

Посол Греции похлопал Джона по плечу.

– Мы будем очень польщены, если второе отделение вы прослушаете из моей ложи.

– Весьма признателен, господин посол, – отозвался Микали. – Я присоединюсь к вам через несколько минут.

Он снова повернулся к Фергюсону. Тот больше не улыбался.

– Я никогда не забуду вашего сегодняшнего выступления, но мне очень не хотелось бы, чтобы оно стало вашей эпитафией. Подумайте над моим предостережением.

Микали прикоснулся к руке Девиля. Француз печально улыбнулся:

– Я ведь предупреждал вас, Джон. Но вы мне не поверили.

– Потому что вы ошибались, дружище, – усмехнулся музыкант. – Вы говорили: „в следующую среду". А сегодня – суббота.

Собеседники Микали направились к выходу. Он стоял и смотрел им вслед. Толпа рассосалась. Бейкер исчез, но Кэтрин Рили по-прежнему ждала, прислонившись к стене, все еще отрезанная от него людским потоком. Он пробрался к ней и остановился лицом к лицу, засунув руки в карманы, с сигаретой в уголке рта. Когда он улыбнулся, сердце ее замерло.

– Давно знала?

– После Гидры уже не сомневалась. Там, в горах, я нашла тяжело раненного Моргана. Или он нашел меня.

Микали кивнул.

– Ясно. Если тебе не все равно, я не хотел убивать его дочь. Я старался разминуться с ней, но ничего нельзя было сделать.

– Но почему, Джон?.. – вырвалось у нее.

Он прислонился к стене, и на какой-то миг показалось, что между ними пали все барьеры.

– Не знаю. Вокруг меня все время умирали. Полагаю, отсюда все и началось. А еще потому, что я слишком хороший солдат. Впрочем, ты врач, а не я. Вот и объясняй.

– Ты обладал талантом. Таким великим даром. Сегодня ты продемонстрировал его во всем блеске. А в итоге…

– Слова, детка, слова, – прервал он ее. – Ничто не вечно под луной.

Греческий посол с друзьями направились в зал. Микали взял Кэтрин под руку и пошел за ними.

– Знаешь, говорят, это здание – настоящий лабиринт. Здесь километры и километры коридоров, сплошные повороты и закоулки. И за любым из них может прятаться Аза Морган.

– Вряд ли, – отозвалась Кэтрин. – Бригадир Фергюсон изолировал его в своей собственной квартире.

– Только не слишком удачно. Минут двадцать назад я своими глазами видел его в проходе недалеко от твоей ложи, и он глядел на меня отнюдь не дружелюбно. Между прочим, его появление придало дополнительные краски моей игре в финальной части.

Кэтрин вцепилась в руку Микали и застыла как вкопанная.

– Что ты намерен делать?

– Как что? Прослушать второе отделение из ложи греческого посланника. Не нарушать же традиции. Пусть все будет, как всегда. Сначала исполнят Элгара, потом „Фантазию на темы песен британских моряков", и, наконец, все встанут и дружно споют „Иерусалим". Сегодня последний вечер фестиваля, милая. Как я могу пропустить такое событие, даже ради Азы Моргана?

Кэтрин Рили в ужасе отвернулась и бегом бросилась к выходу. А Микали не спеша устремился вслед за компанией посла, приотстав от них на пару шагов. Дойдя до ближайшего поворота, он юркнул в тень и дождался, пока их шаги не замерли вдалеке. После непродолжительного молчания оркестр заиграл марш Элгара.