Джек Хиггинс - Сольная партия

– Хорошо, значит, можно не беспокоиться. Что вы намереваетесь делать теперь?

– В субботу уезжаю на три недели на Гидру. С доктором Рили.

Девиль на миг утратил дар речи.

– Господи помилуй, Джон. Зачем?

– Просто хочется, – ответил Микали и повесил трубку.

Кэтрин Рили обедала в своем кабинете за столом у окна. В меню входили сандвичи с овощами, холодное молоко и очередной вариант письменной работы одного из самых слабых ее студентов.

Раздался стук в дверь и вошел Морган в темном свитере с высоким горлом и сером твидовом пиджаке. О его профессии напоминала лишь небрежно наброшенная на плечи армейская шинель.

– Слушаю вас, – коротко спросила Кэтрин, хотя сразу же догадалась, кто ее посетитель.

– Морган, – представился тот. – Аза Морган. Полагаю, главный суперинтендант Бейкер из спецслужбы говорил вам обо мне.

Кэтрин осмотрела его с головы до ног, не выпуская из одной руки сандвич, а из другой – ручку.

– Полковник Морган, не так ли? Аза Морган? Десантные части?

– Разве это имеет какое-нибудь значение?

– Я читала записки, что вы направили в Министерство обороны после Кореи. Ведь мои научные интересы лежат в той же области.

– Значит, у нас есть нечто общее.

– О, нет, – отрезала Кэтрин. – Увольте. Мне известно о кое-каких неприятностях, случившихся с вами на Кипре. Я навела о вас справки, полковник. В то время многие газетчики считали, что вы вполне бы подошли для службы в СС.

– Цель террора – терроризировать, то есть наводить ужас, – ответил Морган. – Так говорил Ленин. В двадцать первом Майкл Коллинз исповедовал ту же теорию. Он утверждал, что только так маленькая страна может победить большую. Городские партизаны – ваша специальность, доктор, поэтому вы не хуже моего знаете, как они действуют. Взрывы бомб в общественных местах, террор ради террора, преднамеренное уничтожение невинных людей. Женщин, детей. Мое пребывание на Кипре имело своей целью остановить их, что я и сделал.

– При помощи таких методов, которые подошли бы только гестаповцам.

– Нет, – ответил Морган. – Вы глубоко заблуждаетесь. Свой ценный опыт я перенял у китайцев. Они самым любезным образом преподали мне несколько личных уроков в лагере Типай в Манчжурии.

Кэтрин не отрываясь, смотрела на полковника, понимая, что ей следует дать ему отпор, но не могла этого сделать. Странно, ибо он воплощал в себе то, что она ненавидела больше всего на свете: власть, облаченную в мундир, военную машину, которая всасывала в себя молодых парней ее родной страны и бросала в пекло вьетнамской бойни.

– Гарри Бейкер предупреждал меня, что вы не любите легавых, – заметил Морган. – Но он ошибся. Ребенку ясно, что вы на дух не переносите людей в форме.

– Весьма вероятно. Морган закурил.

– Вот так-то лучше. Вы почти улыбнулись, и уголки ваших губ смотрят теперь вверх, а не вниз.

– Идите к черту, – фыркнула Кэтрин.

Морган присел на краешек стола.

– Смогу я повидаться с Гофман?

– Как я поняла из разговора с Бейкером, дело идет о покушении на Максвелла Кохена. Люди из спецслужбы полагают, что здесь снова замешан Критянин.

– Верно.

– И вы надеетесь выйти на его след с помощью Лизелотты? – Доктор Рили покачала головой. – Даже если бы она могла, она ничего бы вам не сказала.

– Потому что у них были там интимные отношения?

– Думаю, вы не поймете. Для такой, как она, Критянин почти бог. Символ всего, во что она верит.

– Попробую угадать. Чистое незамутненное насилие.

Кэтрин выдвинула ящик стола и достала брошюру на желтой бумаге.

– Вот что недавно прислали мне из Сорбонны. Напечатано одной из студенческих групп. Считается, что они находятся в университете для того, чтобы получать образование. Хорошенькое образование! – Она открыла брошюру. – Послушайте, какие советы демонстрантам здесь содержатся. При драке с полицейскими следует надевать кожаные перчатки. От ударов прикладами хорошо защищают газеты, во много слоев обернутые вокруг тела. Если принять одну противогриппозную таблетку за полчаса до начала выступления, а другую – сразу же после применения гранаты со слезоточивым газом, воздействие яда снизится в несколько раз.

– В первый раз вижу такое, – заметил Морган. – Следует запомнить. Так когда я ее увижу?

– Ну, если вам не жалко собственного времени… Машина у вас есть?

– Есть.

– У меня сеанс с Гофман в три часа. Туда ехать двадцать минут. Приезжайте за мной в полтретьего. А теперь, простите, мне надо работать.