Ли Чайлд - Кровавое эхо

– Пойдем, – сказал он.

Они зашагали на запад по жаре, вернулись в бедную часть города, к зданию суда и железнодорожным путям. Они прошли около мили, но потратили на прогулку почти тридцать минут. Торопиться в такую жару было бы самоубийством. Всю дорогу Ричер молчал. Он вел обычную внутреннюю борьбу насчет того, когда именно следует признать поражение в проигранном сражении.

Возле входа в контору Ричер еще раз остановил Элис.

– Я хочу, чтобы ты предприняла последнюю попытку, – сказал он.

– Почему? – спросила Элис.

– Потому что я из армии, – ответил он. – Сначала мы проверяем. Потом перепроверяем. А затем приходит время для третьей проверки.

Она вздохнула с легким нетерпением.

– Чего ты от меня хочешь?

– Ты должна кое-куда меня отвезти.

– Куда?

– Мы можем поговорить со свидетелем.

– Свидетелем? Где?

– В школе, которая расположена в Эхо.

– Ребенок?

Он кивнул:

– Элли. Она очень наблюдательна.

– Но ей шесть лет.

– Если это происходило, я могу спорить, что она знала.

Элис несколько секунд стояла совершенно неподвижно. Потом заглянула внутрь конторы. Там было полно людей. Они изнемогали от жары, и казалось, жизнь нанесла им сокрушительное поражение.

– Это нечестно по отношению к ним, – возразила она. – Мне нужно возвращаться к своей работе.

– Это моя последняя просьба.

– Я могу еще раз одолжить тебе машину. Поезжай без меня.

Он покачал головой.

– Мне важно твое мнение. Ты адвокат. И я не хочу входить в школу без тебя. У тебя есть статус, а у меня его нет.

– Я не могу. Это займет весь день.

– А сколько времени ушло бы на то, чтобы получить деньги от владельца ранчо? Сколько оплаченных часов?

– Мы работаем бесплатно.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

– Ладно, – согласилась она после долгого молчания. – Мы заключили соглашение, и нужно его выполнять.

– Это моя последняя просьба, я обещаю.

– Но почему ты продолжаешь заниматься этим делом? – спросила Элис.

Они ехали в желтом «фольксвагене» по пустой дороге, ведущей из Пекоса на юг. Ричер не узнавал окружающую местность. Когда его везли в полицейской машине, было темно.

– Потому что я следователь.

– Понятно, следователи ведут расследование. Тут нет вопросов. Но разве расследование не прекращается, если следователь понимает, что он дошел до конца пути?

– Следователь не знает, когда такой момент наступит, – ответил Ричер. – Он действует на основании интуиции.

– А я думала, что следователи оперируют фактами.

– Не совсем так. Конечно, они изучают факты. Но в девяноста девяти случаях из ста ты опираешься на чувство. Ведь речь идет о людях. А хороший следователь должен чувствовать людей.

– Но чувства не могут превратить черное в белое.

– Не могут, – согласился Ричер.

– Ты когда-нибудь ошибался?

– Конечно ошибался. Много раз.

– Но?

– Но сейчас мне не кажется, что я ошибся.

– Так в чем же причина? – вновь спросила она.

– Я кое-что знаю о людях, Элис.

– Я тоже, – сказала она. – К примеру, я знаю, что Кармен Грир обвела тебя вокруг пальца.

Ричер больше ничего не стал говорить и молча наблюдал за тем, как Элис ведет машину. Он видел далекие горы, возле которых Кармен догнала школьный автобус. На коленях у него лежал пакет «Федерал экспресс». Он начал им обмахиваться. Взвесил на ладони. Бесцельно покрутил в разные стороны. Осмотрел спереди и сзади, взглянул на оранжево-пурпурный логотип, на этикетку, на бессмысленные слова, напечатанные мелким шрифтом: отправитель, адрес, «Очень срочно», размеры в дюймах – двенадцать на девять, вес в фунтах – два и шесть десятых, информация о получателе, дата – прошлый вечер, штамп грузоотправителя: «Посылка не содержит опасных предметов». Ричер тряхнул головой и перебросил пакет на заднее сиденье.

– У нее не было с собой денег, – сказал он.

Элис ничего не ответила. Она вела машину четкими экономными движениями. Ричер чувствовал, что она его жалеет, ощущал, что сочувствие волнами исходит от нее.

– Что такое? – спросил он.

– Нам следует повернуть обратно. Это пустая трата времени.

– Почему?

– А что нам сможет сказать Элли? Мне понятен ход твоих рассуждений. Если у Кармен действительно была сломана рука, то она должна была носить жесткую повязку никак не меньше шести недель. Элли умная девочка, она обязательно это вспомнит. Да и со сломанной челюстью то же самое. Такое ребенок не забудет. Если, конечно, эти события происходили, причем происходили недавно и Элли смогла что-то запомнить.