Павел Давыденко - Училка

Кроме того, у него на «Нокии» была куча фотографий русички со всяких-разных ракурсов. Турка лишь присвистнул: когда это толстяк успевал снимать?

Взгляд у Алика все время бегал, он то и дело облизывал губы и вообще выглядел взволнованным, когда показывал эти фотографии. Их он никому не пересылал.

– Ты бы заканчивал с этим. А то ослепнешь, – сказал Турка. Алик хмыкнул. – Все бы тебе фильмы снимать, режиссер…

– Ага, пропалит тебя кто-нибудь, – Проханов хмыкнул и многозначительно посмотрел в сторону Вовки. – Он ведь мутит с Хазовой. Расскажет ей или видос вдруг покажет, и все…

– Да ну, Вован нормальный пацан, – отмахнулся Алик. – И чего будет-то? Кто докажет, что я снимал?

– Ну, так-то да, – пожал плечами Проханов.

– Ты чего, опять решил актером стать? – Алик спрятал телефон. – Давно тебя не было на кружке. Сколько раз звали, вот и на первое сентября, на День учителя, а ты отказывался.

– Пф! – Проханов фыркнул. – Да нафиг оно мне надо было? А теперь у нас в режиссерах Машенька…

– Машенька? – Турка покачал головой. – Так вы ее называете? Так чо, вы там готовите что-то к Новому году? Опять фигня какая-нибудь?

– Ага. Опять. Только до Нового года далеко, но уже готовимся. И Мария Владимировна типа участвует, – кивнул Алик. – У нас там особая сценка, даже целый спектакль.

– Вот бы поучаствовать с ней в постельной сцене… – мечтательно протянул Проханов.

Пацаны хором заржали.

Еще на труде вчера надо было сдать «проект». Самые лучшие работы вроде как пойдут на конкурс, так сказал дядя Жора, только неизвестно, на какой.

Вовка ходил смурной какой-то, все больше себе на уме. Спросит Турка что-нибудь, так он ответит невпопад.

Турка смастерил фонарик из спичечного коробка, крохотной лампочки и нескольких батареек. Получилось, если честно, так себе, как у детсадовца, но у остальных и того хуже вышло. В итоге поделка оказалась в пятерке лучших работ, и, соответственно, Турка в журнал получил «отлично».

– Ектить моктить! Изощрился! – разглядывал очередную штуковину дядя Жора. – Не ожидал от вас такой прыти, не ожидал! Так, у тебя что? А почему не горит? Двигаться должно, угу… Ну, задумка мне нравится, – он вертел перед собой непонятный предмет, перевязанный изолентой, с торчащими в разные стороны проводами. – Робот, шут его дери. Ну не знаю. До японских, оно, конечно, далеко, но мне нравится, – трудовик вернул «робота» Мнушкину и поставил отметку в журнал.

Турка встретил по дороге Воскобойникову. Она шла на каблуках, с сумочкой под мышкой, накрашенная, расфуфыренная.

– Ты куда это? Привет!

– А, привет. День рождения у подруги.

– Слышь, это… А о чем ты трешь с пацанами? – спросил Турка. – Ну, с Тузовым, с Шулей.

– В смысле? – Алина захлопала ресничками. – Как понять «тру»? Просто общаемся.

– Общаетесь? Слушай, все хотел спросить… Почему вы так с Хазовой? Она же подруга ваша, и все такое. Неужели из-за того, что она Вола спалила?

– Да нет, конечно, – прищурилась Воскобойникова. – Кому нужен Вол? Просто… Ритка выскочка. И вообще тупая. Ну как тебе объяснить это? Короче, считает себя слишком умной, кривляка. Вот мы с девочками и решили ее немного проучить. Ладно, я и так уже опаздываю! Чао!

– Давай.

Турка поглядел ей вслед и пожал плечами.

«Фигня какая-то».

Чтоб Алина о чем-то там говорила с Шулей? Или с Тузовым – «просто общалась»? Да это чепуха полная. Что у них может быть общего, ну что? Какие такие интересы?

Турка потер затылок и нащупал шрам. Еще одна загадка. Сколько их еще будет?

А может, это он выдумывает все.

Конова долго не открывала. Хотя кто-то ходил за дверью, что-то пару раз грохнуло. Турка хотел было уже уйти – фиг бы с этой сумасшедшей, – но тут дверь распахнулась.

– А, заходи! – махнула рукой Лена. Она чуть пошатывалась. Сделала шаг назад, потом вперед, ухватилась за куртку, висящую на вешалке. Петелька лопнула, и куртка спланировала на пол, сверху посыпались тюбики и баночки с кремом для обуви. Сама Лена привалилась плечом к вешалке и сдула со лба прядь волос.

– Ты пьяная, что ли, Лен?

– Немнож-жко. З-заходи, дверь з-зак-крой, мне не нужен тот, д-другой, – Конова хохотнула. – Скажи, я тебе нравлюсь? – она попыталась принять кокетливую позу, но получилось жалко и смешно. Турка скинул кроссовки, принюхался. Спиртным от Коновой тянуло на целый километр.

– Нравишься. Только чего это ты так нажралась?

– Фи, как грубо! Нельзя со мной так р… р-разговаривать! – Девушка икнула и засмеялась. Турка успел ее подхватить, иначе Ленка стекла бы на пол, обрушив на себя вешалку целиком.