Павел Давыденко - Училка

– Что там с Вовкой?

– А что с ним?

– Почему они его все время… бьют?

– Так уж. Почему они прикалываются над Муравьем?

– Муравей – чмо, – припечатала она, чуть поморщившись. – Слушай, а вдруг из-за тебя?

– Чего?!

– Ну, ты ж общался раньше с ними? А теперь чего?

– Рит, – вздохнул Турка, – тебе больше всех надо?

– Надо! – прищурилась Хазова. – Ты должен помогать Вове. Поговори со своими дружками.

– Они уже не мои дружки. Ты что, влюбилась в него?

– Пошел ты, влюбилась! – у Риты вспыхнули щеки. – Просто интересно…

– Просто так даже мухи…

– Так, вышли из цветов! Хазова, Давыдов! Вы чего вперлись туда? Еще бы в самые горшки встали!

Так в уравнении возник еще один многочлен. Еще одна неизвестная переменная. Что же, Вовка нравится Хазовой? Вполне возможно, почему нет – всякое бывает.

Но что может сделать Турка? Поговорить с Тузовым? Нет смысла. Собственно, разговор уже состоялся. Тогда, перед дракой. Для них Турка встал приблизительно на одну ступень с Вовкой. А так, остальные ведь тоже под ежедневной угрозой, не к одному же Вовке пристебываются.

Надежды насчет Коновой не оправдались. По ближней к газону дорожке бегал какой-то старик в плотном спортивном костюме. Даже не бегал, а, скорее, ходил, забавно двигая руками.

Турка сходу погнал, перепрыгнув по традиции через заборчик. От проделываемой всем телом работы открещивался думами, мыслями. Про Конову – надо было ее все-таки обнять. Кто знает, вдруг она только этого и хотела. «Тогда почему орала, что секс ее не интересует?»

И про парня начесала. И складно как! Да нет, у таких девок куча поклонников. Вряд ли Ленка исключение. Точнее, Алена. Но последнее имя у Турки ассоциировалось с отцом Коновой, поэтому он тоже чувствовал некое отторжение «Аленушки».

После девятого круга Турка перешел на шаг.

Хватит. Отдышался, смахнул пот. Ноги дрожат, горят легкие, но приятно. Радуешься тому, что можешь просто ходить, и что не нужно бежать, замечаешь все звуки, которые доселе пролетали мимо ушей.

Шелест деревьев, далекие гудки поезда, воронье карканье. И чего только птицы забыли на этом поле?

Мимо Турки, пыхтя и посвистывая, словно древний паровоз, проследовал тот самый дед.

«Во дает! И откуда силы! Покурить бы сейчас», – брел Турка к заднему выходу. Сегодня тот пес не нападал. Может, прихлопнул его кто?

Турка брел по травянистому склону и думал об оружии. А ведь правда, в США что творится! Стреляют. Интересно, затаскивают ли хулиганы лошков в туалет, чтоб надругаться? Скорее всего, да. Иначе по каким причинам те берутся за винтовки, карабины и пистолеты?

И как бы он сам поступил на месте Муравья?

Отомстил бы, это уж точно. Но оружие все равно достать неоткуда. А вообще-то выстрелить он бы не смог, скорее всего. На такое тоже не всякий решится. Поэтому, наверно, одни люди и смывают других в унитаз, образно говоря – закон джунглей. И так во всем мире.

Турка вырулил к Мебельному переулку. Нашел нужный дом, потянул обшарпанную дверь и поднялся на пятый этаж. Ткнул несколько раз звонок – нет ответа.

Может, Лена ушла гулять. В школе ведь ее и сегодня не было. А может, сидит в своей комнате и плачет. Или вскрыла вены в ванной, мало ли.

Тогда Турка стал стучать в филенку кулаком. Долго лупил, пока не распахнулась соседняя дверь, обшитая порезанным дерматином.

– Ну, ты! – выкатил на него рачьи глазки мужик со щетиной. – Долго тарабанить будешь? Вали отсюда! – Пузо туго обтягивала тельняшка с пятнами. – Нету шалавы твоей. На дом вызвали!

– За своей шалавой лучше бы глядел, – огрызнулся Турка.

– Ты чо, малец? – мужик медленно замахнулся. – В бубен дать?

Турка нырнул ему под плечо и ткнул кулаком в затылок. Алкаш пошатнулся. Ноги у него подкосились, и он чуть не свалился с лестницы, но успел схватиться за треснувшую деревяшку перил. Турка отвесил ему пинка, и жирная задница заколыхалась под трениками.

– Я тебя поймаю! Клянусь, поймаю!

– Хрен свой пинцетом поймай! – проорал Турка, сбегая вниз по грязным ступенькам. Алкаш продолжал сыпать матом и угрозами.

– Вот дерьмо, – пробормотал Турка, выскакивая из подъезда. А вдруг к Ленке докопается? Значит, надо караулить ее тут.

Но через полчаса ему наскучило маячить возле дома на Мебельном. Да и район-то уже чужой, по сути. Мало ли на каких пациков здесь можно нарваться. И сам будешь виноват, что ошиваешься не там, где надо.

Турка скрепя сердце ушел от дома на Мебельном переулке и свернул на Ворошиловский проспект. Подождал, пока на светофоре зажжется зеленый человечек, и пересек проезжую часть.