Филипп Ванденберг - Восьмой грех

Когда Гонзага приехал, его уже ждали. Патолог провел кардинала в полуподвал. Гонзаге было трудно обуздать свои мысли. Он, несомненно, не любил Соффичи: если быть честным, умник-секретарь часто его нервировал и знал Библию как никто другой. Но Соффичи был недотепой, вечным неудачником, и таких у Церкви всегда хватало. Со времен Адама и до Петра в Библии насчитывалось множество неудачников такого рода.

В комнате, выложенной белым кафелем (здесь почти все помещения были выложены белым кафелем), доктор Вебер открыл дверь, которая была не больше, чем дверца холодильника. Взявшись за ручку, доктор вытащил носилки с трупом, покрытые белой простыней, и молча сдернул ее.

Гонзага оцепенел. Он хотел было что-то сказать, но у него ничего не получилось. Кардинал с силой сжал зубы, чувствуя, что не может пошевелить челюстью. Если бы он мог говорить, то наверняка бы сказал: «Это не мой секретарь Соффичи. Но я знаю этого человека. Мне неизвестно, как его зовут и где он живет, но я запомнил его по ожогу на лице. Мы с ним встречались в самолете, когда летели из Франкфурта в Милан. Он предложил мне невероятную сделку — сто тысяч долларов за крошечный кусочек материи, не больше почтовой марки. Но потом…»

— Вы узнаете этого человека? — голос доктора Вебера смешал мысли Гонзаги.

Кардинал испугался.

— Знаю ли я этого человека? Нет. Это не мой секретарь. Мне жаль, что не смог вам помочь.

Ответ кардинала показался доктору несколько странным. После паузы Гонзага спросил:

— А как умер этот несчастный?

Патолог с привычной холодностью (ведь он каждый день имел дело со смертью) объяснил:

— Направленный удар в шею ребром ладони. Быстрая смерть. Место смерти и место обнаружения трупа не совпадают.

— Ну, такие подробности меня не интересуют! — Холодности в голосе Гонзаги было не меньше, чем у патолога.

Как и у большинства римлян, у Катерины Лимы не было гаража. Ей несказанно повезло, когда она нашла место для парковки на Виа Паскара, где она жила. В большинстве случаев ей приходилось оставлять машину за два-три квартала от дома. Иногда Катерина даже забывала, где она за день до этого оставила свой маленький «ниссан». Так было и в эту пятницу, когда она запланировала большую программу.

То, что Мальберг отстранился от нее, очень угнетало Катерину. Ситуация была крайне запутанная. У Лукаса, казалось, окончательно сдали нервы. Страдая от мании преследования, он стал озлобленным и подозрительным. Несмотря на это, девушка решила не сдаваться.

Уже много дней Катерина плохо спала по ночам, у нее пропал аппетит. Ее мысли вертелись только вокруг одной темы. К счастью, в редакции «Guardiano» ей дали новое задание, которое требовало много времени для поиска необходимого материала.

Уже смеркалось, когда Катерина обнаружила свою машину на боковой улочке. В руках у журналистки был букет белых лилий и записка с адресом синьоры Феллини, которую Лукас так небрежно бросил на пол. Бывшая консьержка была, очевидно, единственным человеком, который мог хоть что-нибудь рассказать о связи Марлены Аммер с высокопоставленными мужами из Ватикана. Катерина так и не поняла, знает ли Паоло какие-то подробности или нет. Ясно было одно: ее брат знает больше, чем она и Мальберг.

Катерина не сомневалась, что их с Лукасом совместное будущее зависит от того, раскроют ли они причины смерти синьоры Аммер. В противном случае между ними так и будет стоять Марлена.

В силу своей профессии Катерина умела заставить человека говорить и поэтому заранее разработала конкретный план. Она должна вести себя правильно. Синьора Феллини не знала ее, зато Катерина знала синьору. Это преимущество нельзя было недооценивать. К тому же девушке удалось выяснить некоторые факты, которые не вязались с новым образом жизни бывшей консьержки. Конечно, Катерина не собиралась обнародовать источник информации и сообщать синьоре, что она сестра Паоло. По мнению журналистки, так было лучше, ибо Феллини наверняка будет чувствовать себя неуверенно, а неуверенные люди, убаюканные спокойствием, охотнее начинают говорить.

Погруженная в свои мысли, Катерина направила «ниссан» в северную часть города, вверх по течению Тибра, к Лунготевере Марцио, в один из лучших районов города. Ни для кого не было секретом, что некоторые доходные дома, принадлежащие якобы крупной буржуазии, находились во владении Ватикана. Именно сюда и переехала синьора Феллини из своей комнаты консьержки на Виа Гора.