Дэвид Лисс - Этичный убийца

Облизывая губы, Доу подошел к машине: он явно наслаждался процессом. С минуту он стоял и оценивающе оглядывал таксиста.

– Вы превысили скорость.

– Нет, сэр. Я знаю, что здесь ограничение скорости сорок пять миль в час, а я так и ехал.

– А вот и нет: вы ехали со скоростью сорок семь миль в час, – ответил Доу.

Таксист рассмеялся:

– Подумаешь, две мили в час! Вы что, штрафовать меня за это будете?

– Это не имеет значения, – парировал Доу. – Ограничение есть ограничение. Допустимый предел скорости – это предел, и это правило, а не рекомендация. Это максимальная скорость, и ее нельзя превышать – предельная допустимая скорость, а не плюс-минус две мили в час.

– Вы ошибаетесь, – возразил таксист.

– Это ты в суде доказывай, – осклабился Доу.

Он вернулся к своей машине и выписал талон предупреждения, а затем вернулся и отдал его таксисту.

– Советую больше не нарушать правил в моем городе.

Таксист ничего не ответил.

– Да, кстати, – продолжал Доу, – а ты в курсе, что у тебя в машине сидит опасный преступник, который находится в розыске? – И он постучал по стеклу костяшками пальцев. – Ну здравствуй, дружок. Ты арестован.

К счастью, на сей раз он хотя бы не стал надевать на меня наручники, а просто запихнул на заднее сиденье машины. Это была полная катастрофа. Я умолял таксиста позвонить в полицию, но тот отвечал, что этот парень и есть полиция.

– В полицию округа, – просил я, – позвоните офицеру Томс, она служит в ведомстве шерифа. Скажите ей, что этот парень меня арестовал.

– Послушай, я не понимаю, чего ты от меня хочешь, – отвечал таксист, глядя, как Доу уводит меня прочь.

– Я только что объяснил вам, чего я хочу! – закричал я, но Доу, захлопнув за мной дверь, снова подошел к таксисту, чтобы сказать ему пару слов, и мне почему-то показалось, что мое сообщение до Эми Томс скорее всего не дойдет.

Сидя на заднем сиденье патрульной машины Доу, вдыхая запахи тухлой картошки фри, «Ю-Ху» и пота, я смотрел в окно, за которым пробегали пустые автостоянки, поросшие унылым и однообразным низкорослым кустарником. Охлажденный кондиционером воздух до заднего сиденья почти не доходил, и пот катился с меня градом.

Впрочем, это не имело никакого значения: по-видимому, мне все равно вскоре предстояло погибнуть. Эту возможность я воспринял с относительным спокойствием, хотя «спокойствие» в данном случае, пожалуй, было не совсем правильным словом: скорее это было смирение. Я мысленно взвесил все возможные варианты развязки: Доу меня арестует, станет допрашивать, отвезет к Игроку, будет пытать, отпустит, – но нет, всякий раз я неизбежно приходил к одному и тому же заключению: скорее всего, Доу меня попросту убьет. Разумеется, с его стороны это было бы не самым мудрым поступком: все-таки Эми Томс за мной присматривала, да и за Доу тоже. Но если Доу убьет меня, а тело спрячет, все подумают, что я просто уехал. В любом случае, ведь именно так я и собирался поступить. А если тело не найдут, то никто ни в чем не сможет обвинить Доу.

И все-таки я не пытался себя обмануть, убедить в том, что все будет в порядке. Я и не верил, что все может быть в порядке. Наоборот, я был уверен, что все будет очень плохо, но испытывал какое-то странное спокойствие. Должно быть, так чувствует себя солдат, который знает, что отправляется в свою последнюю битву, или летчик, который знает, что его подбили и через несколько секунд он разобьется вместе с самолетом. Да, это была катастрофа.

Доу направился прямиком к свиноферме; впрочем, я этого и ожидал. Он остановил машину за свинарником – там, где ее обнаружила бы только очень дотошная спасательная экспедиция. Затем открыл заднюю дверцу и подтолкнул меня, по-прежнему не надевая наручников, в сторону склада, где содержались свиньи. Я подумал, что, возможно, мне стоит броситься наутек, ведь я уже однажды сбежал от Доу; к тому же по его походке было видно, что передвигаться ему нелегко: он шел медленно и осторожно, широко расставляя ноги. Но вокруг было слишком много открытого пространства, и поблизости никого, кто мог бы увидеть, что я пытаюсь сбежать, или услышать мои крики: так что если Доу захочет меня застрелить, ему это не составит никакого труда. Будь на моем месте кто-нибудь похрабрее, он наверняка оказал бы сопротивление, но я знал, что ни к чему хорошему это не приведет: любая моя попытка потягаться с Доу будет выглядеть смехотворно, поэтому я послушно шел вперед, подталкиваемый тычками в спину, надеясь на случай и на счастливую развязку и стараясь хоть как-то себя успокоить.