Дин Кунц - Казино смерти

Я наклоняюсь, чтобы погладить Ужасного Честера, и ему это, похоже, нравится.

— Что вы можете сделать для меня, сэр, так это написать историю, которую вы больше всего хотели бы написать. Если вы это сделаете для меня, я верну вам подарок, который вы дали мне, и буду счастлив.

Я поднимаюсь с дивана.

— Сэр, вы милый, толстый, мудрый, толстый, честный, заботливый, удивительно толстый человек, и я не хочу, чтобы вы стали каким-то другим.

Терри Стэмбау сидит в своей квартире над рестораном «Пико-Мундо гриль», пьет крепкий кофе и листает альбом с фотографиями.

Заглянув через ее плечо, я вижу, что на фотографиях — она с Кейси, ее мужем, который умер от рака.

Конечно же, звучит музыка Пресли. Он поет «Я забыл все, что нужно забыть».

Я кладу руки ей на плечи. Разумеется, она не реагирует.

Она дала мне так много (поддержку, работу в шестнадцать лет, сделала из меня первоклассного повара блюд быстрого приготовления, всегда помогала дельным советом), а я дал ей взамен всего лишь свою дружбу, и этого так мало.

Мне так хочется устроить ей какое-нибудь сверхъестественное представление. Заставить ходить настенные часы Пресли. Или сделать так, чтобы керамический Пресли пустился в пляс на столике у стены.

Потом, когда они придут, чтобы сказать ей, она поймет, что это я заглядывал к ней, прощался. И тогда она будет знать, что у меня все хорошо, а зная, что у меня все хорошо, она тоже будет в порядке.

Но во мне нет злости, которая необходима для полтергейста. Совершенно нет злости, и не в моих силах сделать так, чтобы на конденсате, который образовался на стеклах кухонного окна, появилось лицо Элвиса.

Чиф Уайат Портер и его жена Карла обедают на кухне.

Она хорошо готовит, а он любит поесть. Он заявляет, что лишь благодаря этому у них счастливая семья.

Карла видит причину в другом: говорит, что слишком жалеет его, чтобы подавать на развод.

На самом деле их счастливая семейная жизнь зиждется на безграничном уважении друг к другу, чувстве юмора и уверенности, что их свели вместе высшие силы, а такая чистая любовь священна.

Вот и мне хочется верить, у нас со Сторми все было бы точно так же, если бы мы поженились и прожили вместе так же долго, как чиф и Карла. Они так же идеально подходят друг к другу, как овощной салат и спагетти на кухне в дождливый вечер, где они сидят вдвоем и чувствуют себя более счастливыми, чем на обеде в лучшем ресторане Парижа.

Я сижу за столом вместе с ними, без приглашения. Смущаюсь, подслушивая их разговор ни о чем, но это будет первый и последний раз. Я не собираюсь здесь задерживаться. Я двинусь дальше.

Какое-то время спустя звонит мобильник чифа.

— Надеюсь, это Одд, — говорит он.

Карла кладет вилку, вытирает руки о передник.

— Если с Одди что-то случилось, я хочу поехать.

— Алле, — говорит чиф в трубку. — Билл Буртон?

Билл Буртон — владелец кафе «Синяя луна». Чиф хмурится.

— Да, Билл. Конечно. Одд Томас? И что с ним?

Карла отодвигает стул от стола, встает.

— Мы сейчас подъедем, — говорит чиф.

Поднимаясь из-за стола вместе с Портером, я делюсь с ним своим открытием:

— Сэр, мертвые все-таки говорят. Но живые не слышат.

А вот и главная загадка: как я добрался от ворот с опускной решеткой в ливневом тоннеле к двери на кухню кафе «Синяя луна»? Об этом путешествии у меня не сохранилось никаких воспоминаний.

Я уверен, что умер. Визиты к Оззи, Тэрри, Портерам на их кухню — не фрагменты сна.

Позже, когда я поделился с ними своей историей и рассказал, что они делали в тот самый момент, когда я заглядывал к ним, все они подтвердили, что так оно и было.

Билл Буртон говорит, что я появился у черного хода его кафе, едва держась на ногах, и попросил позвонить чифу Портеру. К тому времени дождь уже прекратился, а я был такой грязный, что он поставил мне стул на улице и принес бутылку пива, без которой, по его разумению, я обойтись не мог.

Я этого тоже не помню. Мои воспоминания начинаются со следующего: я сижу на стуле, пью «Хайнекен», а Билл осматривает рану у меня на груди.

— Неглубокая, — сказал он. — Практически царапина. Кровотечение прекратилось само по себе.

— Он умирал, когда ударил меня, — ответил я. — Сил для удара у него уже не оставалось.

Может, то была правда. А может, мне самому требовалось именно такое объяснение.

Вскоре в переулок въехала патрульная машина полицейского участка Пико-Мундо с выключенными сиреной и мигалками, припарковалась у кафе.