Александр Новиков - Башня

– Нет, – Иван покачал головой. – Нет, не моя – Полковника. Ему и доверим.

– Каким образом?

Иван вытащил гильзу от сигары Зорана, отвернул колпачок… На ладонь выкатился палец Полковника – блестящий, похожий на пластмассовый муляж.

Не было ни обратного отсчета, ни команды «Ключ на старт». Иван просто нажал кнопку «DELETE». Пальцем Полковника. Банальную кнопку «DELETE»… И – ничего не произошло.

Иван посмотрел на Бориса Витальевича. Главный сказал:

– Программа запущена. Теперь уже от нас ничего не зависит. Через восемьдесят секунд – старт.

«Крокодил» подошел к мосту Александра Невского. Трое мужчин спустились в шлюпку, Гринев оставался на штурвале. Иван пустил двигатель. Когда нос «Крокодила» вошел под мост, в шлюпку спустился Гринев. Он отдал носовой конец. «Крокодил» продолжал двигаться вперед, втягиваясь под мост, а шлюпка осталась, заплясала на волне.

Широкая корма сухогруза медленно удалялась. Четверо в резиновой лодчонке смотрели ей вслед.

Смеркалось. Валил снег. Сухогруз шел под мостом. В пустой рубке на штурманском столе стоял раскрытый ноутбук. На мониторе вспыхнуло слово «Пуск». Программа, запущенная рукой мертвого Полковника, работала.

Раздался хлопок, из сопла двигателя с ревом вырвалось пламя. Тело ракеты вздрогнуло. Медленно, как будто с неохотой, она сдвинулась на миллиметр… Струя раскаленного газа била в настил трюма. Ракета сдвинулась еще на миллиметр… еще… И – пошла. Она вырвалась из трюма огненным джинном. Мгновенно осыпались окна рубки, огненный смерч сорвал с палубы все, что не было закреплено намертво. Пламя ревело. Мгновение – и ракета исчезла. Спустя секунду ее огненный хвост был уже в сотне метров от брошенного судна…

Пуск был засечен постом наблюдения на шестидесятом этаже Башни… Но это уже ничего не меняло. Не могло изменить. Старший поста даже успел подать сигнал «Тревога!», но ни одна, даже самая совершенная, система ПРО уже не могла предотвратить атаку.

Черная ракета шла на цель неотвратимо. Ее вели слабенькие сигналы электронного приборчика. Ракета шла на сигнал человеческого сердца – ибо приборчик был расположен в нескольких сантиметрах от человеческого сердца и транслировал его боль… Пронзая снежную круговерть, черная ракета мчалась к Башне над черной водой.

В сумеречном снежном воздухе корпус ракеты был невидим, но огненный шлейф за ней был виден отлично. За полетом ракеты наблюдали тысячи людей… Очень немногие понимали, что происходит. Четверо мужчин в надувной лодчонке посреди вздыбившейся Невы смотрели на полет ракеты, затаив дыхание.

Ее полет продолжался двенадцать секунд… Всего двенадцать секунд… Каких-то двенадцать секунд… Ровно через двенадцать секунд после старта обтекатель ракеты коснулся наружного стекла двухкамерного стеклопакета Башни. В действительности огромное, размером шесть на три метра, в палец толщиной полированное стекло разрушилось за долю секунды до того, как наконечник обтекателя коснулся его. Ракета влетела в оконный проем технического этажа. Технические этажи никогда не показывают туристам, и даже персонал имеет сюда очень ограниченный доступ. Здесь не останавливаются пассажирские лифты, здесь нет цветов и ковровых дорожек, а есть некрашеные бетонные стены, короба с кабелями, электрощиты и другая техническая начинка… Здесь сидел Титан – Семен Ильич Заборовский. За несколько секунд «до» он вдруг понял, что наступил тот час, тот миг, которого он ждал уже несколько лет и четыре последних часа. Невозможно объяснить, как он это понял. Просто понял и – все. Титан всем корпусом повернулся навстречу ракете и раскрыл ей свое сердце.

Ракета ворвалась в наружную галерею технического этажа. Ее «хвост» был еще снаружи, а наконечник обтекателя уже проламывал бетонную стену. Ракета пробила стену, оставив на ней оба ряда оперения и вошла в лифтовую шахту. Она легко перерубила несколько тросов, в клочья разорвала грузовой лифт и пробила противоположную стену шахты. По Башне – на десятки этажей вверх и вниз – прошла дрожь. Усиленный изнутри стальными ребрами обтекатель ракеты деформировался, но чудовищная сила инерции и мощь все еще работающего двигателя продолжала толкать ракету вперед, загоняя ее как гвоздь в доску. Под этим напором разрушался особо прочный бетон, как нитки рвалась арматура. Здание сотрясала дрожь, ракета упорно прорывалась вглубь, вглубь… Уже не работала ни одна схема в электронном «мозгу» ракеты. Уже лопнул по шву расплющенный обтекатель. Из боевой части, как из тюбика, стало выдавливать начинку. Ракета пробила еще одну стену и вышла в «нору» Титана. Она соединилась с человеческим сердцем и ворвалась в демпфер-камеру. Инерционный взрыватель замкнул контакты и…