Нельсон Демилль - Игра Льва

— Никаких видимых проблем. Передай по радио.

Сорентино, также облаченный в пожарный костюм, взял микрофон, связался с другими машинами аварийной команды и передал им слова сержанта. Все машины подтвердили прием сообщения.

— Передай, готовность обычная, следовать за самолетом, пока он не покинет посадочную полосу.

Сорентино снова передал сообщение и снова получил подтверждение.

На связь с Макгиллом вышел командир другой спасательной команды, Рон Рамос.

— Энди, нужна наша помощь?

— Нет, но оставайтесь в готовности, мы ведь до сих пор не можем связаться с пилотом.

Макгилл навел бинокль на возвышавшуюся вдали диспетчерскую вышку. Несмотря на солнечные блики, он мог видеть, что несколько человек столпились возле большого окна. Значит, в диспетчерской явно встревожены сложившейся ситуацией.

Распахнув дверцу автомобиля, Макгилл забрался в кабину и уселся рядом с Сорентино, сидевшим за рулем.

— Ну, Тони, что ты об этом думаешь?

— А мне не платят за то, чтобы я думал, — ответил Сорентино.

— Но если бы тебе пришлось подумать?

— По-моему, нет никаких проблем, кроме отсутствия радиосвязи. Мне бы не хотелось сегодня тушить пожар или возиться с угонщиками.

Макгилл промолчал. Несколько минут они просидели в тишине. Им было жарко в пожарных костюмах, и сержант включил вентиляцию кабины.

Сорентино осмотрел датчики на приборной панели. В машине имелось девятьсот фунтов специального порошка «К», используемого для тушения электропроводки, и семьсот пятьдесят галлонов воды.

— Все системы в порядке, — доложил Сорентино сержанту.

Макгилл отметил про себя, что за неделю это был уже шестой вызов его аварийной команды. Оправданным оказался только один — возник пожар при посадке самолета «Дельта-737». Худо-бедно, прошло уже пять лет с того момента, когда он действительно боролся с настоящим пожаром на борту самолета. Тогда загорелся двигатель у «Аэробуса-300» и самолет почти потерял управление. С ситуацией захвата самолета лично Макгилл никогда не сталкивался, в такой переделке побывал всего один парень из их команды, но он сегодня не дежурил.

Сержант снова обратился к Сорентино:

— После того, как этот самолет сойдет с посадочной полосы, мы проследуем за ним до самого выхода.

— Ладно. Возьмем с собой еще какие-нибудь машины?

— Да, возьмем две патрульные машины… просто на тот случай, если на борту какая-то нештатная ситуация.

— Понял.

Макгилл знал, что у него отличная команда. Все его парни любили свою работу и прошли трудный путь, работая в таких жутких местах, как автовокзалы, мосты, тоннели. Они патрулировали аэропорт, отлавливали проституток, сутенеров, торговцев наркотиками и наркоманов, снимали пьяниц с моста, вытаскивали из тоннеля, разыскивали сбежавших подростков и тому подобное. Каждый человек в его команде был прекрасно подготовленным добровольцем, теоретически команда была готова к тому, чтобы потушить крупномасштабный пожар на борту самолета, вступить в бой с террористами, захватившими самолет, оказать медицинскую помощь даже в случае сердечного приступа. Все члены команды потенциальные герои, но последние десять лет обстановка в аэропорту была довольно спокойной, и Макгилл даже подумал, не разленились ли его парни за это время.

Сорентино разложил на коленях план «боинга» семисотой серии.

— Черт, ну и здоровая штука, — буркнул он.

— Да. — Макгилл надеялся, что если на борту возникло механическое повреждение, то у пилота хватит ума сбросить остатки топлива. Он считал все реактивные лайнеры летучими бомбами — наполнены топливом, огромная температура двигателей, электрическая проводка, и кто его знает, какой груз на борту. В случае взрыва они могли снести несколько городских кварталов. Макгилл никому не говорил, что боится летать, что на самом деле никогда не летал и не будет. Одно дело встретиться со зверем на земле, и совсем другое — находиться у него в брюхе.

Энди Макгилл и Тони Сорентино вглядывались сквозь ветровое стекло в прекрасное апрельское небо. «Боинг» увеличивался на глазах, уже можно было разглядеть его габариты и цвет. Казалось, что с каждой секундой самолет увеличивается в размерах раза в два.

— По виду — все в порядке, — заметил Сорентино.

— Да.

Макгилл снова поднес к глазам бинокль. Огромная птица имела четыре тележки шасси — две под крыльями и две в середине фюзеляжа — плюс еще носовая стойка. Всего двадцать четыре шины.