Грегг Гервиц: Обвинение в убийстве

Медведь смотрел прямо перед собой на желтые фонари, бегущие по центру дороги: они неожиданно выплывали из темноты и так же неожиданно в ней растворялись. Он сосредоточился на дороге, радуясь возможности чем-то занять себя.

Тим по одному перебирал оставшиеся вопросы, пытаясь найти такой, который мог бы служить отправной точкой.

– Почему ты… как ты там оказался? Этим случаем должны были заниматься местные власти, а не федеральные.

– В отделении шерифа взяли отпечатки ее руки…

Отпечатки ее руки. Рука. Отдельный орган. Не ее отпечатки. Сквозь одуряющий ужас Тим задался вопросом, в каком именно из трех пластиковых пакетов унесли ее кисть, ее руку, ее туловище… На одном из пальцев Медведя он заметил засохшую грязь.

– …по лицу, наверное, нельзя было установить личность. Господи, Тим, мне так жаль.

Медведь вздохнул так тяжело, что даже сидевший на заднем сиденье Тим ощутил его вздох.

– В общем, Билл Фаулер был в управлении. И опознал труп. – Он замолчал, осознав свой промах, потом сказал по-другому: – Он узнал Джинни. Позвонил мне, потому что знает, как я отношусь к тебе и Дрей.

– Почему он не сообщил ближайшим родственникам? После академии он был первым напарником Дрей. Он только месяц назад приходил к нам на барбекю.

Тим стал говорить громче, в его голосе зазвучали истеричные нотки, и в этом ощущалось отчаянное желание найти виноватого.

Грузовик съехал с дороги и загрохотал вниз по склону так, что они запрыгали на сиденьях.

Тим с трудом выдохнул воздух, пытаясь избавиться от темноты, которая жестоко и методично наполняла его тело со времени разговора на крыльце.

– Я рад, что пришел ты, – его голос казался далеким и выдавал ту борьбу, которую он вел внутри себя, пытаясь обуздать хаос, загнать его в глубь своего сознания. – Улики?

– Четкие отпечатки покрышек, ведущие из бухты. Было довольно грязно. Помощники шерифа этим занимаются. Я не… у меня голова была совсем другим занята. – Щетина на щеках Медведя блестела от засохшего пота, его доброе, со слишком крупными чертами лицо казалось безнадежно усталым.

В июне Тим сфотографировал его с Джинни в Диснейленде, посадив девочку к нему на плечи. Медведь рано осиротел, ни разу не был женат. Рэкли были его суррогатной семьей во всех смыслах этого слова. Тим вместе с Медведем в течение трех лет отлавливал беглых преступников в центре города. Началось это одиннадцать лет назад, когда Тим уволился из рейнджеров. А еще они вместе служили в отряде, приводящем в исполнение приказы об аресте. Этот отряд был ударной силой подразделения: его члены выбили кучу дверей и заметно поубавили двадцатипятитысячную армию преступников, сбежавших из федеральных тюрем и скрывающихся на огромных просторах Лос-Анджелеса, скрутили и отправили обратно в тюрьму всех тех, на кого смогли надеть наручники.

Хотя до пенсии Медведю оставалось еще пятнадцать лет, в последнее время он начал с таким недовольством говорить о дне выхода на заслуженный отдых, как будто тот стремительно приближался. Он даже заочно закончил Школу права Юго-Западной юридической академии Лос-Анджелеса, чтобы было чем заняться после того, как он выйдет в отставку, – правда, два раза завалил выпускной экзамен, но в конце концов выбрался оттуда с дипломом в кармане. Судья Ченс Эндрю, с которым Медведь частенько работал вместе, привел его к присяге в здании Федерального суда в центре Лос-Анджелеса, они с Тимом и Дрей прямо в холле выпили за его успех из одноразовых стаканчиков, и с тех пор лицензия Медведя пылилась в нижнем ящике письменного стола в его кабинете. Он был на девять лет старше Тима, и недавно появившиеся на его лице морщинки выдавали эту разницу в возрасте. У Тима, который пошел в армию в девятнадцать лет, было явное преимущество: он по-юношески легко перенес все невзгоды адаптационного периода и демобилизовался закаленным, но целым и невредимым.

– Отпечатки покрышек, – сказал Тим. – Если этот парень такой рассеянный, что-нибудь обязательно всплывет.

– Да-да, всплывет.

Тим затормозил и свернул на стоянку у едва заметного указателя, надпись на котором гласила: «Окружной морг Вентуры». Он остановил машину перед входом, где стоянка запрещена, швырнул на приборную доску свой значок судебного исполнителя.

Они сидели молча. Тим зажал ладони между коленками.

Медведь выудил из бардачка пинту виски, дважды глотнул, издав булькающий звук, и протянул бутылку Тиму. Тим сделал большой глоток, чувствуя, как виски обжигает горло, прежде чем раствориться в желудке. Он завинтил крышку, потом снова открыл, сделал еще один глоток, потом поставил бутылку на приборную доску, распахнул дверь чуть резче, чем нужно, и через спинку переднего сиденья посмотрел на Медведя.