Грегг Гервиц - Обвинение в убийстве

С улицы он позвонил в офисы программ по обучению взрослых грамоте, но они были закрыты с четверга по воскресенье. «Какая ирония», – подумал Тим.

На свалке металлолома Дага Кея Тим поменял «БМВ» на «акуру» 90-го года выпуска с вмятиной на боку и чистыми номерами. Кей принял ключи от «бумера» с довольной улыбкой, отдал ключи от «акуры» на канцелярской скрепке и быстро ретировался.

Следующие два часа Тим провел, заезжая в магазины скобяных товаров, магазины одежды и аптеки и собирая то, что вышедшие на пенсию судебные исполнители и вояки старой школы называют вещмешком. Потом он отправился домой за пистолетом.

Дрей сидела за столом на кухне, потягивая кофе и читая газету, как всегда делала после обеда, когда возвращалась домой с ночной смены. Он вышел из машины и постоял на дорожке, чтобы хоть на секунду ощутить спокойствие. Мака нигде не было видно, а Джинни могла бы быть в школе.

Дрей поднялась, открыла входную дверь и провела его к кухонному столу. Он пытался вернуться в реальность.

– Что, черт возьми, случилось? Медведь звонил мне три раза.

– Да. Через полтора часа он узнает все. – Тим бросил нервный взгляд в глубь коридора. – Где Мак?

Дрей жестом показала на окно. На дальнем конце заднего двора Мак сидел на столе, поставив ноги на скамейку и повернувшись спиной к дому. Возле него стояли в ряд три пустые бутылки из-под пива.

– Он в тоске – его сегодня выгнали со спецназовских курсов.

– Какая неожиданность, – буркнул Тим.

– Что стряслось?

Он пересказал события последних пятнадцати часов. Она слушала молча, хотя ее лицо говорило о многом.

Тим приготовился защищаться, но в ее взгляде не было осуждения. Может быть, она слишком устала, чтобы осуждать. Может быть, он слишком устал, чтобы заметить осуждение. Или, может, тревога за него растопила гнев.

– Какого хрена они убили Рейнера и Аненберг? Это было совсем не обязательно. Они могли получить папки, не убивая их. – Она сжала виски пальцами. – И эти люди, которые убивают просто так, безо всякого мотива, эти люди следили за нами несколько месяцев? За нами и нашей дочерью?

– Да.

Ее руки сжались в кулаки, и она стукнула по столу так сильно, что чашка с кофе подпрыгнула и упала на выложенный плиткой пол. На ее лице было выражение, которое он видел на лицах матерей беглых преступников, когда приходил, чтобы забрать их сыновей.

– Если ты поступишь правильно, если сделаешь все, чтобы защитить оставшихся, ты загремишь в тюрьму, – сказала она.

– Да.

– Фаулер работал на ранчо в Монтане. Там была работа на скотобойне – надо было оглушать коров, а потом резать им горло. – Она наклонилась вперед, оперевшись на стол. – Им приходилось менять парня на этом посту каждый понедельник. Не потому, что с этим тяжело было жить. А потому, что людям это начинало слишком сильно нравиться. Они ждали своей очереди.

– Ты хочешь сказать, что Роберт и Митчелл почувствовали вкус? – Тим посмотрел на лужицу кофе на полу. – Мне нужен мой пистолет.

– Твой пистолет, – сказала она так, словно слышала эти слова впервые. Затем встала и направилась по коридору в спальню. Тим услышал щелчок открывающегося сейфа. Она вернулась и положила на стол «Смит-энд-Вессон», словно собиралась играть в «русскую рулетку».

Он достал ключ, который нашел в папке Кинделла:

– У меня не будет времени этим заниматься. Даже если я выясню, к какому сейфу подходит этот ключ, мне все равно не получить к нему доступ без ордера.

Дрей зажала ключ в кулаке:

– Я узнаю, какой это банк, и зайду туда в форме в обеденный перерыв, когда менеджеров нет на месте. Посвечу значком, запугаю младшего служащего и заставлю его открыть сейф, – она мрачно кивнула. – Делай то, что должен.

Тим ощутил потребность оправдаться:

– Если Роберт и Митчелл начнут развлекаться, никто не знает, когда это кончится. Я не могу сидеть в тюремной камере и смотреть на это.

– Не станешь же ты играть роль одинокого рейнджера!

– Нет. Я буду внедрять информацию через Медведя, чтобы службе судебных исполнителей и офису государственного защитника было известно столько же, сколько и мне. Учитывая мою ответственность за эту заварушку, я не возражаю против того, чтобы оказаться где-нибудь под перекрестным огнем.

– Судебные исполнители и полицейский Департамент Лос-Анджелеса вычислят этих парней.

– Не так, как это сделаю я.

– Да, это правда. – Дрей вздохнула, взглянула на пистолет, на Тима, потом отвела взгляд. – За тобой нет власти, Тим. Нет санкции судебных исполнителей США, нет веса Комитета. Теперь ты один. – Она подняла взгляд от осколков кофейной чашки, и в нем отразилась тревога. – Ты можешь быть самому себе судьей и присяжными?