Мартин Смит - Волки сильнее собак

– А что вы предложили бы ему?

– Защиту.

– Ясно.

– Как бы то ни было, я так и не перезвонил и никогда не видел его лично. Когда Паша умер, я был здесь, и телефонный звонок это доказывает.

– Логично.

– Я живу по закону. – Антон был сама скромность.

– На чем вас взяли?

– Хранение огнестрельного оружия.

– Всего-то?

Подобное обвинение было пустяком. Поскольку у Антона всегда имелись адвокат, судья и деньги под залог, для него не было никакого резона проводить хоть час в тюрьме, если только он не ждал одного озадаченного следователя, который придет и официально зафиксирует полное алиби Антона Ободовского. Аркадий не хотел провоцировать опасную сторону личности Антона, но ему все же не нравилось, когда его используют.

Антон схватил с койки несколько проспектов бюро путешествий.

– Пожалуй, поеду отдыхать. Куда бы вы посоветовали? Кипр? Турция? Я не пью, не употребляю наркотики, загар ко мне не прилипает.

– Вам нужны земные блага? Тишина? Изысканная еда?

– Да.

– Персонал, который удовлетворяет каждую вашу прихоть?

– Вот-вот!

– Тогда почему бы вам не остаться в Бутырке?

Женя угрюмо, как узник, смотрел на поток машин. Это было похоже на массовое бегство за город. Жители Москвы устремлялись на дачи, переполненные пляжи и в супермаркеты, а на шоссе, рассчитанном на четыре полосы, водители умудрились образовать шесть полос.

Аркадий не особенно уяснил себе выгоды, которую получит Пашин приют «Голубое небо» от благотворительного пикника, но не хотел упустить миллионеров Николая Кузьмичева и Леонида Максимова. Эти закадычные друзья были просто обязаны здесь появиться. В конце концов, они отдыхали с Пашей в Сен-Тропезе, когда обнаружили магнитную мину на его водной лыже. Завтра они разлетятся в самолетах своих компаний, спрячутся за спинами своих юристов. А вот ему приходится прикрываться Женей. Аркадий попробовал оправдаться перед самим собой, мотивируя эту поездку тем, что Женя позагорает.

– Может, там будет бассейн. Я на всякий случай захватил тебе плавки, – сказал Аркадий, показывая на красивую коробку у ног мальчика. До этого момента Женя не обращал на нее внимания. А теперь стал давить каблуками. Аркадий обычно держал пистолет в бардачке. Он предусмотрительно вынул из него патроны и сейчас похвалил себя за это. – А может, ты из сухопутных?

Несмотря на то что некоторым машинам удавалось чуть продвинуться, движения почти не было.

– Бывает и хуже, – продолжал развлекать мальчика Аркадий. – Обычно по обочине на протяжении всего пути стояли брошенные сломанные автомобили. Ни один водитель раньше не выезжал из дома без отвертки и молотка. Мы не разбирались в машинах, но понимали в молотках. – Женя последний раз яростно пнул коробку. – Кроме того, на ветровых стеклах было столько трещин, что приходилось, как собака, высовываться из окна автомобиля. Какая твоя любимая машина? «Мазерати»? «Москвич»? – Долгая пауза. – Отец возил меня по этой самой дороге на большом «ЗИЛе». Тогда было только две полосы и очень мало машин. По дороге мы играли в шахматы, хотя я никогда не был гением в этом деле, как ты. Все больше решал шахматные задачи. – Мимо проехала «тойота», на заднем сиденье было полно детей, которые играли в ладушки – как нормальные счастливые дети. Женя сидел как истукан. – Японские машины нравятся? Как-то я был во Владивостоке и видел платформы с нашими новенькими машинами, которые отгружали для Японии. – На самом деле, когда машины прибывали туда, они шли в металлолом. Японцы давили их, как пивные банки. – А какой автомобиль водил твой отец?

Аркадий надеялся, что мальчик назовет марку машины, которую можно будет разыскать, но Женя уткнул подбородок в воротник куртки и надвинул на глаза шапочку. По обочине дороги протянулись противотанковые ежи, отмечающие место обороны Москвы во время Отечественной войны. Теперь мемориал терялся рядом с «ИКЕА». Воздушные шары с рекламой «Панасоника», «Сони» и «JVC» покачивались от ветра над аудиопалаткой. Магазины для садоводов предлагали надувные бассейны и керамических гномиков. «Вот на кого похож Женя, – подумал Аркадий, – на жалкого гнома-садовника в вязаной шапочке, с книгой и шахматами».

– Там будут ребята, – пообещал Аркадий. – Музыка, игры, угощение.

Каждая козырная карта, выложенная Аркадием, побивалась презрением. Ему случалось видеть родителей в подобном затруднении, когда каждая фраза звучала по-идиотски и ни один вопрос не заслуживал ответа. Аркадий, бормоча сочувственные слова, всегда с облегчением вздыхал, что не является таким отцом. И он недоумевал, почему холостяк вроде него должен сейчас страдать от такого презрения. Социологи обеспокоены падением уровня рождаемости. Аркадий подумал, что если бы каждую супружескую пару заставляли провести час в машине с Женей, рождаемость вообще бы исчезла.