Маркус Сэйки - По лезвию ножа

Дэнни взвесил сумку на руке: килограммов пятнадцать, не меньше. Прочная застежка-молния работала мягко, бесшумно – как и все вещи Ричарда, сумка была отличного качества. Картер открыл ее не из любопытства. Он испытывал странное отсутствие благоговейного трепета перед содержимым. В прошлом подобное зрелище могло свести его с ума: он бы лихорадочно строил планы, как скрыться с бесценным грузом, как им распорядиться.

Теперь аккуратно перевязанные пачки, все эти джексоны, гранты и франклины вызывали только легкую тошноту. Пачки зеленой бумаги! В этих пачках – источник всех споров, всех философских рассуждений. В них – ответ на вопрос Ричарда. От них зависят жизнь близких, благополучие подчиненных, действия врагов. Позаимствовав весы у Фемиды, Судьба налила на одну чашу кровь, на другую насыпала грязные бумажки.

Дэнни вспомнил Карен, ванильный запах ее кожи, блестящие глаза, изящный изгиб бедер… Он застегнул молнию и отступил от мрачной тяжести сумки.

На лестнице послышались шаги Ричарда, по совету Дэнни переодевшегося в свободную темную одежду – джинсы и старую толстовку.

– Черных кроссовок нет? – спросил Картер.

Светоотражающую галочку на белых «Найки» было видно даже в полумраке прихожей.

– Только эти, – покачал головой О’Доннелл.

– Ладно…

В дверь позвонили. «Жизнь или кошелек!» – раздались звонкие детские голоса. Дэнни и Ричард переглянулись. В дверь позвонили еще раз и двинулись дальше.

– Оружие брать? – Странно было слышать этот вопрос от Ричарда.

На кухонном столе красовался набор дорогих ножей. Дэнни вытащил поварской нож, взвесил на ладони. Немецкая сталь, тяжелый, идеально сбалансированный… Для разделки мяса в самый раз. Он представил, как вонзает нож в Эвана, горячая густая кровь заливает руки…

Картер решительно положил нож на место.

– Он будет только мешать.

Ричард хотел возразить, но передумал.

– Который час?

– Пора.

В гараже на Дэнни нахлынуло чувство вины – совсем недавно Эван принес сюда безжизненное тело Томми… Швырнув сумку с деньгами на заднее сиденье «рейнджровера», Ричард сел за руль. Картер устроился рядом, чувствуя, как к сердцу тянутся первые щупальца страха.

Надо успокоиться. Осталось еще сорок минут. Нет смысла приезжать на место операции, дрожа от избытка адреналина.

Окрестные улицы озаряли теплый свет окон и мечущиеся лучи карманных фонарей. Дети бегали от крыльца к крыльцу, их развевающиеся накидки и яркие пластиковые маски придавали осеннему вечеру оттенок нереальности. Нервно хрустя суставами, Дэнни сжимал и разжимал кулаки.

– Давай еще раз повторим план.

– Я высажу тебя за пару кварталов до стройки, – заученно начал О’Доннелл. – Где-нибудь пережду, а к девяти приеду на Пайк-стрит. Сделаю все, что скажет Эван. Ты проберешься на стройку, разыщешь Томми и Карен.

Дэнни кивнул.

– Ты только Карен не упоминай, иначе Эван догадается, что я где-то рядом.

– Понял. Ты освободишь их, отправишь подальше от стройки. Я потяну время, чтобы ты незаметно подкрался сзади.

– Приступаем.

Несмотря на риск, уязвимые места и недоработки, план давал шанс спасти невинных, и это было главным. На большее не оставалось времени, очевидных преимуществ не находилось, предугадать вероятное развитие событий никто не мог. Но все это, включая поимку Эвана, было совершенно не важно.

Эван действовал на незнакомой территории. Строительный объект ночью – опасное место. Дэнни семь лет на таких проработал и мог без страха пройти по самой узкой балке, вспомнить план любого этажа, отыскать место для укрытия – вот оно, первое преимущество.

– Смешно! – В свете встречных фар лицо О’Доннелла казалось мертвенно-бледным. – Мой сын такого от меня не ожидает.

– В смысле?

– Что я брошусь его спасать, – вздохнул Ричард. – Плохой из меня отец. Моего папы вечно не было дома: он создавал компанию, которая должна была перейти ко мне – гордился, что оставляет хорошее наследство, однако забыл, что ребенку нужен отец. Я поклялся не повторять его ошибок, уделять больше внимания сыну, но наступил на те же грабли…

Признание сильно удивило Дэнни. О’Доннелл держал подчиненных на расстоянии, никогда не проявляя никаких эмоций. Неужели он и с сыном себя так ведет? По словам Дебби, Томми жаловался, что «папа совершенно им не интересуется».

– Мой отец тоже много работал, – негромко сказал Картер. – Порой я за это его ненавидел.

– Его часто дома не бывало?