Пи Трейси - Наживка

Малкерсон поднял брови:

– Старик поздновато работал в саду.

– Мы тоже так думаем, – кивнул Магоцци. – Либо что-то его задержало, либо он по какой-то причине позже снова к теплице пошел.

– Например, на свидание с сыном, – выдвинул Джино свою последнюю любимую теорию. – А если не любил сына, с женой. Мне и то и другое годится.

Малкерсон устремил на него долгий страдальческий взгляд, какой родители в сотый раз бросают на трудных детей.

– Глядя на ваше сочувствие к скорбящим родственникам, детектив Ролсет, начинаешь верить в человечество.

– Я никакой особенной скорби не видел. Покажите мне скорбь – посочувствую.

– Короче, – перебил Магоцци, – надо гораздо больше разузнать о Мори Гилберте. Возможно, полученные сведения укажут нам другое направление. В данный момент не похоже, чтобы он нажил много врагов, однако одного явно нажил, хотя пока никто этого даже не предполагает, включая Лангера и Макларена, которые с ним хорошо познакомились, расследуя убийство Ханны. У него было несколько близких друзей, например директор похоронной конторы, с которым следует еще раз побеседовать.

На письменном столе шефа замигал красный огонек.

– Наверно, очередной репортер, – буркнул Джино. – Хотите, отвечу?

Малкерсон чуть не улыбнулся.

– Извините меня на минуточку, джентльмены. Не уходите.

Он взял трубку, послушал, вытащил из среднего ящика чистый официальный блокнот, аккуратно уложил на кожаную папку. Похоже, запасы новеньких блокнотов неисчерпаемы. Магоцци никогда не видел хоть сколько-нибудь использованного и частенько задумывался, не выбрасывает ли шеф блокноты, начеркав что-то на первой странице.

Они с Джино внимательно следили за движущейся авторучкой. Хорошую весть не записывают.

– Плохая новость, – объявил Малкерсон, положив, наконец, трубку. – Вигс сообщает о пожилой женщине, которую нынче утром нашли застреленной в собственном доме. – Он вырвал листок из блокнота и протянул Магоцци.

– В том же самом районе? – спросил Джино.

– Правильная догадка, детектив Ролсет. – Малкерсон пригляделся к блокноту. На второй странице остались вдавленные следы от авторучки, записавшей подробности совершившегося убийства. Снова пойдет на выброс.

Магоцци и Джино подъехали к опрятному одноэтажному загородному домику со сверкающими белыми ставнями, выкрашенному веселой голубой краской цвета дроздовых яиц, отчего ему сразу же стало грустно. Такие дома не должна ограждать безобразная желтая лента, грубо нарушающая цветовую гамму.

Двор меланхолию не развеял. Кругом старательно вскопанные цветочные клумбы, которые через неделю зарастут сорняками, на лужайках вульгарные декоративные изделия, излюбленные старушками, – птичьи гнезда с игральными камешками, смоляные лягушки с туманными глазами из горного хрусталя, фигурки улыбчивых троллей, украшенные разноцветными стеклянными осколками. Один держит табличку, на которой выведено краской: «Бабушкин садик».

Джино долго разглядывал этого тролля, потом отвернулся.

Вигс ждал коллег на солнышке у парадных дверей, на голове меж пучками волос поблескивали капельки пота.

– Если встретим тебя в других местах, связанных с преступлением, Вигс, – сказал Магоцци, – будем вынуждены внести в список подозреваемых.

– Если произойдут другие убийства, я буду вынужден взять отгул и перевезти свою матушку в какое-нибудь безопасное место вроде Южного Бронкса. [11] Южный Бронкс – нью-йоркский район, превратившийся в 1970-х гг. в трущобный с дурной репутацией. Она живет в кондоминиуме на озере и вместе со стариками соседями собирает вещички. После этого случая все они в полной панике, и я их хорошо понимаю.

– Ясно. Хотя стоит принять во внимание, что между двумя случаями пока связи не видно.

Вигс поднял брови, отчего клочья волос встали дыбом.

– Кроме того, что убийств уже три, все жертвы старики, жили рядом друг с другом и все трое застрелены.

– Правильно. Что можешь рассказать?

Вигс вздохнул и вытащил блокнот:

– Роза Клебер, семидесяти восьми лет, вдова, одинокая. Два выстрела, один в живот, другой в грудь, никаких признаков ограбления или сексуального насилия. Внучки вернулись домой из колледжа на весенних каникулах, пошли утром ее навестить, обнаружили заднюю дверь открытой, бабушку мертвой. Позвонили в службу 911, потом своей матери. – Он помолчал, набрал в грудь воздуху. – Девочки были в полном отчаянии, поэтому я велел Берману отвезти их домой после снятия показаний. Ничего особенного. Я имею в виду, она была очень старой. Поработала вчера в саду, сходила на собрание в центр для престарелых, печенье испекла… Господи помилуй… Я хочу сказать, черт побери. Вытащила из духовки…