Ирвинг Уоллас - Документ «Р»

— Стандартная процедура при проведении следствия ФБР.

— Или при желании ФБР найти компрометирующие материалы на человека, чтобы заставить его говорить. Даже человека, ни в чем неповинного.

— Законами подобные действия не предусмотрены, — скривил гримасу Коллинз. — Но мы оба знаем, как оно бывает на самом деле. Злоупотребления…

— Насколько я понимаю, только директор Тайнэн мог приказать провести столь тщательную проверку моего прошлого. Ведь Эдкок всего лишь его подручный, не так ли?

— Так.

— Что ж, ФБР раскопало эпизод в моем прошлом, давно похороненный как прискорбное происшествие. Молодым священником я получил свой первый приход в Трентоне, одном из гетто Нью-Джерси. Работая там, я начал активно бороться с наркоманией. Чтобы сорвать мою кампанию, преступники подложили наркотики ко мне в церковь и сообщили полиции. Власти обвинили меня в их распространении. Не вме-

шайся епископ, я бы с позором был изгнан из церкви. Но мне поверили на слово и сняли обвинение. Поскольку виновных не нашли, иных доказательств моей непричастности, кроме честного слова, не осталось. И вот сейчас этот эпизод стал достоянием ФБР. Им-то и пытался шантажировать меня мистер Гарри Эдкок.

— Просто… Просто не верится, — ошеломленно вымолвил Коллинз.

— И тем не менее это так. Мистер Эдкок угрожал опубликовать информацию о моем прошлом, если я откажусь нарушить тайну исповеди полковника Бакстера. Он прямо так и сказал. Я счел, что верность святым обетам важнее, чем репутация. Предложив Эдкоку поступать по собственному усмотрению, я выставил его вон.

— Я все еще нахожу ваш рассказ невероятным. Что же в исповеди Бакстера могло быть настолько важным, чтобы Тайнэн стал прибегать к подобным методам?

— Не знаю, — пожал плечами священник. — Думаю, что вы скорее в этом разберетесь, чем я, поэтому вам и позвонил.

— Но откуда же мне знать, что сказал вам Бакстер?..

— От меня. Я расскажу вам.

Коллинз даже дыхание затаил от волнения.

— Весь сегодняшний день я провел в размышлениях, — медленно продолжал священник. — Я не намерен сотрудничать с мистером Эдкоком и директором Тайнэном. Но я начал видеть в ином свете просьбу, с которой обратились ко мне той ночью в госпитале вы. Очевидно, что полковник Бакстер доверял вам. Умирая, он послал именно за вами. Следовательно, он хотел сообщить вам кое-что из того, что сказал мне. Тогда я решил, что должен выполнить не только духовный, но и светский долг и что я просто обязан передать вам последние слова полковника Бакстера.

— Я глубоко вам признателен, патер.

— Умирая, полковник Бакстер примирился с богом. Причастившись и закончив свою исповедь, он сделал последнее усилие вернуться к мучившей его проблеме земного бытия. — Священник порылся в складках сутаны. — Я записал по памяти последние слова умирающего после того, как меня посетил мистер Эдкок, чтобы ничего не напутать. — Патер развернул смятую бумажку. — Последними словами полковника Бакстера, которые, по моему твердому убеждению, предназначались вам, были: «Самый страшный мой грех… Я участвовал… Они не властны надо мной… Я свободен, мне нечего больше бояться… Тридцать пятая поправка…»

— Тридцать пятая поправка, — пробормотал Коллинз.

Искоса посмотрев на него, патер Дубинский продолжал читать.

— «Документ «Р»… Опасность должна быть остановлена немедленно, любой ценой. Документ «Р» — это…» Здесь Бакстер потерял сознание, потом очнулся снова и продолжал говорить. Разобрать его слова было очень трудно, но я почти уверен, что он сказал: «Разоблачить — я видел проделку — найдите…» Через минуту Бакстер скончался.

Коллинза обдало холодом. Обеспокоенный и растерянный, он ска-, зал:

— Документ «Р»? Он сказал документ «Р»?

— Дважды. Совершенно очевидно, что он хотел что-то рассказать об этом. Но не успел.

— И больше ничего?

— То, что я прочел, были последние слова полковника, которые мне удалось разобрать. Он пытался говорить еще, но понять уже нельзя было ничего.

— У вас есть хоть малейшее представление о том, что такое документ «Р»?

— Я надеялся узнать об этом от вас.

— Никогда раньше о нем не слышал, — сказал Коллинз, размышляя вслух. — Бакстер сказал, что считает самым страшным грехом участие в… непонятно в чем. И что его вынудили принять участие. Это все имеет отношение к тридцать пятой поправке и к какому-то документу «Р». Какая-то проделка, требующая немедленного разоблачения. Чтобы сказать все это, он и послал за мной?