Брайан Гарфилд: Жажда смерти

Сколько патронов осталось: два или один? Пола охватил внезапный ужас, и он понял, что придется ждать, чтобы подпустить его на расстояние вытянутой руки, чтобы ни за что не промахнуться. Парень приближался кошмарно, как во сне: быстро и беззвучно. Пол отлично видел его полыхающие жесткие испытующие глаза, губы приподнимающиеся в освобождающем зубы оскале, огромные ноздри, напрягшиеся словно бицепсы... И тогда Пол выстрелил и крутящееся веретено свинца выбило в лице парнишки прямо под его правым глазом темный дискообразный провал. Вопль парня был воплем уже мертвого человека, когда он налетел на Пола и опрокинулся вместе с ним на землю. Взмокнув от ужаса Бенджамин быстро выкарабкался из-под тела, чувствуя как лезвие ножа полоснуло его по кисти; пистолет выкинуло из руки и он покатился по тротуару, а Пол откинулся назади оперся на стену, перегнувшись напополам и прижимая к животу ужаленную, горящую огнем кисть, лицо взмокло от пота, а дыхание с присвистом вырвалось сквозь сжатые зубы. Парень приподнялся, вцепившись ему в плечо, но Пол отпихнув его, схватил пистолет и выстрелил бандиту еще раз в лицо.

Патроны кончились, он знал теперь точно, и откатив барабан, вытряхнул на ладонь и спрятал в карман гильзы, обшаривая глазами противоположную сторону улицы – там только два трупа. Куда, черт побери, подевалась девка?

Потом услышал убегающие шаги; где-то хлопнула дверь, и он заморгал.

Ушла. Он трясся, ставя заряженный барабан на место. Теперь надо хорошенько подумать.

Не могла она хорошо его рассмотреть, на свет он не выходил. А уж лица точно не разглядела – в этом он был абсолютно уверен.

Оказывается, он в спешке опустил гильзы мимо кармана, а на них его отпечатки пальцев – он не мог перезаряжать пистолет в перчатках. Пол опустился на колено и принялся подбирать пустышки, долго не мог найти пятую, но потом увидел ее в трещине между камнями. Запихнув их теперь уж точно в карман, он взглянул на парня, полоснувшего его ножом. Тот истекал кровью, льющейся на дорогу. Этот подобрался совсем близко и видел Пола в лицо, следовало убедиться, что он мертв. Пол выстрелил ему в голову еще раз.

Даже если те двое под лестницей не умерли, они все равно его не видели; пора была убираться отсюда: что если девочка вызвала полицию?

Пол развернулся и пошел на юг: он был иссушен жестокостью.

Пройдя половину квартала, он обернулся и увидел полицейского.

Коп стоял, застыв под фонарем, но по повороту его головы Пол понял, что он его видел. Бенджамин застыл: в его руке, о чем он абсолютно позабыл, лежал револьвер. Он знал, кто он такой. И ждал, пока тот заговорит и вытащит свой пистолет. У него и мысли не возникло выстрелить в полицейского, хотя револьвер оттягивал руку. Полицейские не созданы для того, чтобы в них стреляли. Они созданы совсем для другого.

Коп поднял одну руку и сняв фуражку вытянул руку вверх. А потом медленно повернулся и встал молча к Полу спиной.

До Бенджамина медленно доходило, что именно хотел этим сказать полицейский. Наконец его сердце тяжело заухало как сова в груди, и он пошел на юг, шмыгнув за угол. Выглянув из-за поворота, он увидел, что коп не двигался. Тогда Пол нырнул под грузовика воздвигнув между полицейским и собой свою Берлинскую стену, а потом вышел на Третью Авеню и пошел к центру города, а затем поймал такси, в котором и доехал до дома.