Макс Кранихфельд - Место действия - Южный Ливан

Остальные были гораздо спокойнее, деловитые, собранные, уж им-то подобное мероприятие не в первой, потому лишнего адреналина в кровь не выплескивалось.

— Вжик и Пепел, аккуратно проскочите по вагонам, гляньте, нет ли где ментов. Только быстро, минут через десять будет станция, потом длинный перегон. Надо успеть уложиться.

Маленький юркий Вжик согласно кивнул бритой наголо головой и вопросительно глянул на широкоплечего мрачного вида верзилу по прозвищу Пепел.

— Я вперед пробегусь, а ты давай в хвост. Идет?

— Идет, — пробасил здоровяк, направляясь в конец состава.

Вжик тем временем, отодвинул дверь в вагон и, стараясь не глядеть на будущую жертву, чтобы раньше времени не спугнуть, быстрыми шагами двинулся по проходу. Вагон, как по заказу был почти пуст. Увлеченно тискающаяся в дальнем конце парочка, три оживленно судачащие старушки дачницы, да двое угрюмых мужиков средних лет в потрепанных армейских бушлатах, похоже припозднившиеся работяги. Пассажиры особого внимания на паренька в черной куртке и звонко цокающих подковками армейских ботинках не обратили, негр так даже головы не повернул.

— Так, остальные слушаем сюда, — Кастет говорил свистящим шепотом, будто опасаясь, что в вагоне его могут услышать. — Входим, все вместе, рассаживаемся рядом, блокируем урода со всех сторон. Начну я первым, раньше меня не дергаться. Главное, чтобы он из вагона не выскочил. Время у нас будет, так что не торопимся, все делаем спокойно, наверняка. Арий и Клепа, вы не работаете. Будете держать стоп-кран, только вежливо. Пассажиры — славяне, так что руки не распускать, если полезут к кнопке вызова милиции, или стоп-крану, просто не пускать. Аккуратно отжимать в сторону, стараться убедить словами. Бить, только в крайнем случае, ясно?

Арий и Клепа синхронно замотали стриженными под ноль головами, чуть не стукнувшись затылками.

— Так, — Кастет остро глянул в сторону Вовки. — Ты, молодой, на подхвате. Делаешь то же, что и все. Лишний раз не путаешься под ногами и не тормозишь процесс, возиться с тобой будет некогда. Понял?

— П-п-понял…, - запинаясь от волнения, еле выдавил из себя Вовка, преданно глядя на вожака.

— Страшно? — Кастет криво ухмыльнулся, обнажая ряд металлических коронок на месте передних зубов.

— Е-есть немного…

— Это ничего, попервости всегда так, всех мандражит, даже самых крутых. Оно ведь как, главное в первый раз не обосраться, потом, как по маслу пойдет.

Вожак покровительственно похлопал Вовку по плечу, на миг больно стиснув крепкой ладонью мышцу.

— На войне без страха не бывает, парень. Учись его преодолевать.

Вовка благодарно кивнул в ответ, чувствуя, как и вправду несколько унялась колотившая его внутренняя дрожь, а к налившимся противной ватной тяжестью мышцам возвращается привычная пружинистая гибкость. Действительно, это ведь война. Такая же, как на настоящем фронте, со своими победами и поражениями, с ранеными и убитыми, так что страх перед боем дело вполне естественное. Ничего не пугаются только дураки и покойники, так что его минутная слабость вовсе не зазорна, главное научиться действовать вопреки этому липкому ужасу перед врагом, перебороть свой страх. В самом деле, чего собственно бояться, ведь рядом надежные друзья, которые не бросят, не подведут…

Тут он несколько лукавил сам с собой. Настоящими друзьями эти парни для него пока что не стали, и станут ли когда-нибудь, еще очень большой вопрос. Слишком уж выбивался он из их среды, смотрелся случайно залетевшей в стаю белой вороной. Еще бы, основная масса ребят, входивших в бригаду, принадлежала совсем не к тому слою населения, с которым он привык общаться. Это были дети жителей далеких рабочих окраин, толком не учившиеся в школе, и сейчас подавшиеся в техникумы и профтехучилища, один лишь Кастет, оказался студентом строительного института, да и тот с трудом перебивался с «двойки» на «тройку», постоянно вытягивая и пересдавая «хвосты». Они не читали философских трудов, не имели никакого понятия об изящных искусствах, были по сути своей просты и примитивны. Но почему-то лишь они эти недоразвитые, с точки зрения, получившего разностороннее образование мальчика-интеллигента, осмеливались оказывать сопротивление наводнившим Москву еще более диким кавказцам, выходцам из Средней и Восточной Азии, тем же неграм, наконец. Рафинированная столичная молодежь из хороших семей на такое оказалась в принципе неспособной. Да ей это было и не нужно. Потому Вовчик и был сейчас не в привычной среде, а в стае этих маргиналов и люмпенов, и вместо того, чтобы играть на скрипке, или штудировать английские неправильные глаголы, стоял, прислонившись к грязной серой стене заплеванного тамбура пригородной электрички.