Максим Михайлов - Дикие нравы

— Да понял я, понял… Может на такси поедем, начальник?

— Запросто, как раз сам хотел тебе предложить.

— Во сколько тогда выходим?

— Ну, давай без пятнадцати семь, встречаемся на «пятачке». Там тачку и возьмем.

— Хорошо, давай!

— Ага!

В принципе весь подъем по тревоге в этом и заключался — созвониться и прибыть в заданное время в нужную точку. Короче проверка того, умеет ли офицер пользоваться мобильным телефоном и не зажмет ли денег на такси. Максима уже давно так и подмывало написать рапорт по команде с уведомлением всех интересующихся этим вопросом начальников, что мобильный телефон у него есть, пользоваться он им умеет, а деньги, которые можно потратить на такси, слава богу, пока еще ежемесячно выдает Родина, которую он худо-бедно здесь защищает. Возможно, тогда бы, наконец, решился вопрос с этими постоянными тревогами, и начальство спокойно спало бы ночью, зная, что уровень боеготовности подполковника Чубукова Максима Леонидовича, начальника лаборатории испытаний переносных зенитных комплексов «Стрела» и «Игла», неуклонно растет.

К месту построения на железнодорожной рампе испытатели лихо подкатили на раздолбанной «копейке», управляемой разбитным мужиком, давно выслужившим предельной возраст офицерской службы, но так и не получившим ни обещанного жилья ни сертификата на него. Обидевшись в результате на весь мир, вояка просто бросил ходить на службу, появляясь в своей части раз в десять дней, чтобы не пришили уголовно-наказуемое дезертирство, и подрабатывал теперь частным извозом в одной из многочисленных фирмочек такси, набиравших водителей вместе с их же транспортом. Посочувствовав на прощание поднятым ни свет, ни заря по тревоге офицерам, водитель урулил по своим таксистским делам, а Чубуков с Борисовым торжественно вступили на железнодорожную рампу.

Про эту рампу следует пояснить особо, ибо она является для большинства военнослужащих полигона очень часто посещаемым и практически святым местом. Возникла она на полигоне вовсе не случайно. Раньше на Четвертом Государственном занимались преимущественно испытаниями стратегических ракет под эгидой Ракетных Войск Стратегического Назначения, по простому РВСН. Такое положение дел сохранялось довольно долгое время и, естественно, вся инфраструктура полигона была заточена именно под обеспечение пуска огромных космических монстров. Основные площадки: стартовые, монтажные, испытательные были отнесены от самого городка, где проживали военнослужащие и их семьи на солидное расстояние, дабы в случае непредвиденных происшествий обеспечить гарантированную безопасность жилой зоны. Регулярно возить туда личный состав автомобильным транспортом влетало в солидную копеечку, а, кроме того, было просто не удобно, так как требовало создания дорог с большой пропускной способностью и огромного парка приспособленных для перевозки людей машин. При Союзе подобные проблемы решались просто, но с размахом и вдохновением, потому мановением руки и пера кого-то из больших начальников между жилой зоной и площадками легли стальные нити железнодорожных рельс, и закурсировал самый настоящий пассажирский поезд с паровозом, вагонами и проводниками…

Со временем, подкошенные прекратившейся гонкой вооружений, мирными инициативами правительства и постоянным сокращением стратегических сил, испытательные работы на полигоне практически заглохли, ограничиваясь одним-двумя пусками в год. Что само собой не могло оправдать затрат Министерства Обороны на содержание нескольких тысяч солдат и офицеров, а также разветвленной структуры, расположенных среди голой степи, площадок, которые необходимо было обеспечивать электроэнергией, теплом, водоснабжением. В Москве на руководство РВСН и полигона начали посматривать косо, поговаривая о необходимости сокращений. Но вошедший к тому времени в силу, самый молодой вид Вооруженных Сил без боя сдаваться не пожелал, пробив-таки решение о проведении на полигоне испытаний тактических ракетных комплексов родственной тематики. Потом туда же перевели комплексы стратегической ПВО. И, наконец, настал черед передислокации из ставших в одночасье заграницей казахстанских степей тематики ПВО войсковой.

Постоянное вливание «свежей крови» позволяло полигоновскому начальству победно рапортовать о ведущихся на их базе интенсивных испытательных работах, вот только доля стратегических ракет в них так и оставалась на уровне одного-двух пусков в год. Однако сократить столь продуктивно работающий полигон теперь никому уже в голову не приходило. Больше того именно в этот период полигон приобрел вдобавок к «Испытательному» загадочное наименование «Межвидовой» и более прозаичное «Центральный». Так вот и жили одной большой, но отнюдь не дружной семьей бок о бок несколько испытательных центров испытывающих каждый свое вооружение. Причем новых площадок само собой никто для них создавать не стал, не те времена на дворе стояли, не было на всякую ерунду у обанкротившегося государства денег. У Абрамовича и Березовского были, а вот у государства нет, что же поделать. А потому стали испытатели жить на тех же площадках, которые в свое время строились для стратегов, на солидном удалении от жилой зоны.