Джозеф Файндер - Директор

Тем не менее очень многое изменилось. Раньше школьников привозил по утрам школьный автобус, теперь их довозили до школы родители на минивэнах или кроссоверах, а зачастую школьники приезжали в школу на своих машинах. Раньше в школе вообще не было чернокожих детей, по крайней мере не более одного или двух в каждом классе, – теперь же тон в школе задавали именно чернокожие ребята, похожие на рэперов, и белые ребята, которые во всем им подражали. К школе пристроили ультрасовременное новое крыло, напоминающее своим видом частную школу. Раньше в школе была курилка, в которой длинноволосые мальчишки, одетые на манер металлистов, дымили сигаретами и смеялись над отличниками вроде Ника. Теперь курение в школе полностью запретили, поклонников тяжелого рока совсем не было видно, зато появились готы с кольцами в носу.

Когда Ник учился в школе, он очень редко бывал в кабинете у директора и теперь с интересом разглядывал новые тяжелые шторы и красивый ковер на полу, а также украшавшие стены фотографии любимцев Джерома Сандквиста – прославленных теннисистов. Джером Сандквист не очень изменился. Теперь он был не молодым учителем, а директором школы и читал мораль, пожалуй, чаще, чем раньше, но от директора школы другого ожидать и не приходилось.

Сандквист вышел из-за стола и церемонно пожал Нику руку. После этого они уселись в мягкие кресла у стены. Сандквист покосился на лежащую у него на письменном столе бумагу, он явно знал наизусть ее содержание.

– Красиво у вас тут стало, – сказал Ник.

– Вы имеете в виду школу или мой кабинет?

– И то и другое.

– Нам помогают родители, сами когда-то ходившие в эту школу, а их немало. Процветание родителей – залог процветания школы. Надеюсь, ваши нынешние трудности скоро будут преодолены. Не сомневаюсь, что в этой связи у вас самого сейчас много проблем.

Ник пожал плечами.

– Насколько я помню, вы хорошо учились, – сказал Сандквист.

– По мере способностей.

– Скажем, вы неплохо учились, – усмехнувшись, сказал Сандквист. – По-моему, я так и не сумел привить вам любовь к алгебре и началам анализа. Вас больше интересовало практическое применение геометрии на хоккейном поле в плане подходящего угла броска шайбы в ворота между ног вратаря… Впрочем, экзамены вы всегда сдавали успешно. Еще помню, что вас обожали все девочки. Еще бы – высокий, голубоглазый, дважды вывел хоккейную команду нашей школы в полуфинал.

– Один раз в полуфинал, а второй – в финал.

– Да? В любом случае с тех пор таких успехов нам добиться больше не удавалось.

– Может, вам поискать нового тренера?

– Вроде бы наш новый тренер неплох. Как бы то ни было, он зарабатывает больше, чем я. И вообще трудно сказать, когда виноват тренер, а когда – игроки… Впрочем, вы занятой человек, так что давайте перейдем к делу.

– У Люка сейчас много проблем, – невольно стараясь защитить своего сына, начал Ник. – Я это понимаю и стараюсь сделать для него все, что в моих силах.

– Разумеется, – с некоторым сомнением в голосе произнес Сандквист. – Вам известно, что вашему сыну три дня запрещено появляться в школе? Дело в том, что его поймали с зажженной сигаретой во рту.

– Помню, раньше у вас была курилка.

– Больше курилки нет. В школе и на школьной территории курение категорически запрещено. Это известно всем.

– Разумеется, я против того, чтобы Лукас курил, – вставил Ник.

– Если его поймают еще раз, он будет исключен из школы.

– Но он же еще ребенок! И недавно у него погибла мать.

– Насколько хорошо вы знаете своего сына? – пристально взглянув на Ника, спросил Сандквист.

– В каком смысле – «насколько хорошо»? Это же мой сын! Кто может знать его лучше меня?!

– Я не хочу нагнетать страсти, но и сидеть со сложенными руками мы тоже не будем. Сегодня я разговаривал с нашим школьным психиатром. С его точки зрения, здесь дело не только в табаке. В этой связи вы должны знать, что мы имеем право обыскать шкафчик вашего сына и сделать это без предупреждения и в присутствии полиции.

– При чем тут полиция?

– Если мы найдем наркотики, полиция заведет на вашего сына уголовное дело. Нынче такой порядок. Я считал своим долгом предупредить вас об этом. Наш психиатр очень озабочен Лукасом. У него больше проблем, чем вам кажется, и не знаю, отдаете ли вы себе отчет в том, что ваш сын совсем не похож на вас.

– Не каждому же быть хоккеистом!

– Я не об этом, – сказал Сандквист, но не стал вдаваться в подробности и еще раз покосился на бумагу у себя на столе. – Кроме того, у Лукаса резко понизилась успеваемость. Раньше он учился только на отлично, а сейчас его учеба ни в какие рамки не лезет. Он же ничего не учит. Вы понимаете, что из этого вытекает?