Джозеф Файндер - Директор

– Есть признаки регулярного употребления наркотиков? – спросила Одри.

– Следы от иглы и все такое? Нет. Нету. Но посмотрим, что покажет анализ крови.

– Как вы считаете, он похож на бездомного?

Доктор Мецлер задумался.

– Пожалуй, нет. Его одежда была сравнительно чистой. Волосы, ногти – подстрижены. Зубы относительно в порядке. Нет. На бездомного он не похож. Конечно, его ногти не возьмут в музей маникюра, но он больше похож на нашего клиента, а не на вашего.

Клиентами доктор Мецлер называл трупы пациентов, скончавшихся у него в больнице, и доставленные из города по поручению полиции.

– Признаки насилия?

– На первый взгляд нет.

– У него какой-то разбитый рот, – заметила Одри, заставив себя приглядеться к трупу. – Зубы, кажется, сломаны… Его могли ударить по зубам рукояткой пистолета?

– Могли, – усмехнулся доктор. – Люди, знаете ли, на все способны. Даже ударить…

Тут доктор Мецлер спохватился и добавил серьезным деловым тоном:

– Зубы не вдавлены внутрь. От них только отлетели осколки там, где по ним ударила пуля. На губах следов удара нет. От удара тупым орудием они бы распухли и на них появились бы гематомы… И не забывайте о том, что ему в рот влетела пуля. Разве этого мало?

– Конечно же немало, – уважительным тоном ответила Одри, решившая позволить доктору и дальше наслаждаться своим мнимым интеллектуальным превосходством над ней: примитивную мужскую психику нельзя травмировать; ее нужно холить и лелеять; и именно этим Одри занималась всю свою взрослую жизнь. – Как вы считаете, доктор, когда он умер? Мы нашли труп в шесть утра…

– Называйте меня просто Джордан! – доктор Мецлер подарил Одри очередную ослепительную улыбку. – Трудно сказать. Он уже полностью окоченел.

– Когда труп нашли, он еще не окоченел. Окоченение наступает через три-четыре часа после смерти, значит…

– Знаете ли, Одри! Все не так просто. Надо учитывать множество факторов: его физическое состояние, температуру окружающей среды, причину смерти, бежал убитый в момент смерти или стоял и все такое. Все не так просто…

– А что насчет температуры тела? – спросила Одри как бы невзначай, чтобы доктор Мецлер не подумал, что она учит его работать.

– А что насчет нее?

– Температура трупа у мусорного бака была 88 градусов. [27] 88 градусов по Фаренгейту равно 31,1 градуса по Цельсию. Значит, она была примерно на пять градусов ниже нормальной температуры человеческого тела. Если за каждый час после смерти труп остывает на температуру от половины градуса до двух градусов, выходит, что его убили за три-четыре часа до того, как его обнаружили. Я правильно рассуждаю?

– Золотые слова. Но они верны лишь в идеальном мире, – проговорил доктор Мецлер таким тоном, словно разговаривает с пятилетним ребенком, рассуждающим, что луна сделана из сыра и на ней живут мыши. – В нашем же несовершенном мире утверждать это невозможно. В мире столько разных факторов…

– Понятно.

– Вижу, вы разбираетесь в судебной медицине гораздо лучше остальных ваших коллег, чтящих нас здесь своим присутствием.

– Это важная часть моей работы.

– Если вам интересно, я могу многое вам об этом рассказать. В известном смысле чуть-чуть повысить вашу квалификацию. Видите ли, у меня в голове так много всяких знаний, которые обычные люди считают совершенно ненужными, и вдруг появляетесь вы!

«Как же вам, наверное, тяжело живется с грузом этих знаний в нашем несовершенном мире!» – хотела сказать Одри, но лишь молча кивнула и улыбнулась.

– Мне кажется, в полиции вас не ценят по достоинству, – заявил доктор Мецлер, демонстративно поправляя вокруг трупа трубочки, по которым в ходе вскрытия должна была стекать кровь и прочие жидкости.

– Не могу пожаловаться, – покривила душой Одри и покосилась на привязанную к левой ноге трупа бирку с надписью: «Неизвестный № 6».

– Позволю себе усомниться в том, что ваша красота помогает работе в полиции.

– Спасибо за комплимент, доктор, – ответила Одри, лихорадочно пытаясь придумать вопрос, чтобы уйти от поднятой темы, но в морге ее мозг работал со скоростью черепахи.

– Это отнюдь не комплимент. Это констатация факта. Вы очень красивы, Одри. И умны. Это редчайшее сочетание.

– Вот и мой муж говорит то же самое, – не моргнув глазом, соврала Одри, стараясь деликатно поставить на место не в меру бойкого доктора Мецлера.

– Я сразу заметил ваше обручальное кольцо, – с обольстительной улыбкой ответил доктор.