Карл Хайасен - Хворый пес

Не было никакой необходимости расписывать все это Палмеру Стоуту. Ему совершенно ни к чему вязнуть в подробностях. Стоут допускал, что кто-то из близких и дорогих сердцу Вилли людей желает нажиться на строительстве новехонького девятимиллионного общественного центра, и только бы изумился, окажись оно по-другому. Кормушка – неотъемлемая часть жизни политиков. Кто-то всегда делает деньги даже на самых благородных вроде бы начинаниях на средства налогоплательщиков. Вилли Васкес-Вашингтон со товарищи получат новенький общественный центр, а губернатор с приятелями обретут новый мост на остров Буревестника. На взгляд Палмера, выходило так на так. Он организует, чтобы проект Вилли вошел в следующие сенатские слушания по бюджету, после чего бумага легко пройдет согласовательную комиссию и ляжет на стол губернатору. Несмотря на личную заинтересованность в продвижении «Буревестника», губернатор Дик Артемус ни в жизнь не наложит вето на финансирование общественного центра в округе бедняков, особенно когда их депутат заявляет, как неоднократно делал Вилли Васкес-Вашингтон, что отчасти является и афро-американцем, и гаитянином, и китайцем, и даже индейцем миккосуки. Никто никогда не требовал от Вилли документального подтверждения столь разномастного наследия. Никто не хотел задавать вопросы первым.

– Завтра я все устрою, – заверил Стоут. – Слушай, я уже на собрание законодателей опаздываю.

– Что значит «опаздываю»? У нас еще восемь лунок! – замахал клюшкой Вилли. – Ты не можешь бросить игру посредине! Особенно когда я проигрываю двадцать шесть баксов!

– Оставь себе деньги и карт. Я дойду пешком. – Стоут повесил через плечо мешок с клюшками и достал из сумки-холодильника пиво. Он весело, но решительно помахал вице-председателю парламентского Комитета ассигнований и направился к зданию клуба.

– Эй, Палмер! Погоди! – окликнул Вилли.

Стоут обернулся и приложил к уху ладонь. Вилли поманил к себе. Палмер шепотом выругался и вернулся.

– По поводу названия, – негромко сказал Вилли.

– А что такое?

– Ты видел, как оно обозначено в бюджетной статье?

– Я не читаю бюджетное послание парламента от корки до корки, Вилли, – сказал Стоут. – Как и телефонный справочник Майами. Ну давай, подскажи.

– В варианте для Сената название должно быть таким же. Только это я и хотел сказать.

Стоут испытал жгучее желание вырвать у Вилли клюшку и завязать узлом на его потной шее в фурункулах.

– Какое же название мне проставить в сенатском билле? – сдержанно спросил он.

– Общественный центр поддержки Вилли Васкес-Вашингтона.

– Заметано. – Стоут развернулся уходить.

– Может, запишешь?

– Ничего, я запомню.

Центр поддержки? – подумал Стоут. Именно, поддержки Вилли.

– Эй, Палмер! А как насчет твоего моста?

– Я набросаю тебе черновик выступления и пришлю по факсу. И мост не мой. – Стоут целеустремленно зашагал прочь.

– В смысле, его назовут в чью-то честь? – крикнул вслед Вилли. – Могу назвать в честь губернатора, если хочешь! Или даже в твою!

– Нет, спасибо! – не оборачиваясь и не останавливаясь, весело прокричал в ответ Стоут и пробормотал: – Гнус! Зажравшийся продажный подонок!

Население Жабьего острова, составлявшее 217 человек, уменьшалось. Остров неоднократно пытались переустроить, и многие его обитатели стали жертвами обреченных на неуспех предприятий. Неофициальным мэром острова был Нильс Фишбэк – бывший ландшафтный архитектор, автор амбициозного проекта, предполагавшего возведение трех высотных жилых домов и других шестисот шестидесяти объектов под названием «Башни Тарпоньего острова». (Все, кто брался за преобразование Жабьего острова, первым делом его переименовывали. Остров скоротечно менял названия: кроме Тарпоньего, он назывался Длинноносым, Дельфиньим, островом Голубой Цапли, Белой Цапли, Маленькой Колпицы, Большой Колпицы, Отмелью птицы Перевозчика, Рифом Перевозчика, Островом Перевозчика и Стаями Перевозчиков. Все лопнувшие прожекты разнились в обстоятельствах провала, но безрадостную и подробную историю каждого можно было изучить в отделе банкротств федерального суда Гейнсвилла.)

Сопротивление последнему по времени преобразованию острова исходило от группки озлобившихся землевладельцев, маскировавшихся под защитников окружающей среды. Они рассылали страстные петиции, густо пересыпанные цитатами из Торо, [10]но истинной их целью была не защита девственных берегов от надругательства, а выкачивание денег из строителей. Собственники считали, что Роберт Клэпли слишком прижимист, хотя запросто может переплатить за имущество, как переплачивали обитателям Жабьего острова прежние застройщики. Тактика петиций раньше срабатывала – расшевеливала официальные организации стражей природы и приманивала к проблеме Жабьего острова авторов передовиц из крупных газет. Истерзанные газетными заголовками, преобразователи обычно сдавались и удваивали цену. Почему бы Клэпли не поступить так же для скорейшего обретения своего роскошного курорта?