Брайан Фриман - Казино Шахерезада

Кричала Клэр.

Она стояла у бассейна, держа в вытянутых руках пистолет Серены и нацелив его в грудь Бони.

– Клэр, черт побери, ты что делаешь? – воскликнула Серена.

Та даже не повернулась в ее сторону. Устремив взгляд на Бони, она медленно, шаг за шагом приближалась к нему до тех пор, пока ствол пистолета не уперся ему в переносицу. Клэр дрожала. Лицо горело ненавистью и болью, переполнявшими ее. Они, словно фонтан из нефтяной скважины, били из ее глаз.

Бони, казалось, не замечал пистолета. Они с Клэр не отрываясь смотрели друг на друга. Это было похоже на дуэль. Клэр плакала, стараясь удержать ствол пистолета на месте.

– Теперь ты знаешь, что я чувствовала все прошедшие годы. Бессилие, – проговорила она.

– Что тебе нужно, Клэр?

– Расскажи Блейку правду, – попросила она. – Ты должен это сделать.

– Я ничего ему не должен! – твердо заявил Бони.

Клэр покачала головой.

– Ты убил Амиру! За то, что она попыталась вырваться от тебя. Она не желала быть твоей вещью.

– Я любил Амиру, – возразил Бони.

– Тогда почему все, кого ты любишь, становятся несчастными?

– Я не намерен обсуждать здесь свои личные дела.

– Миновало сорок лет. Тебя не привлекут к ответственности. Чего ты боишься? Признавайся.

– Если уж ты решила меня убить, так убивай, Клэр, но мне не в чем признаваться. Амиру я не убивал.

– Ты хочешь, чтобы я нажала на курок?

– Клэр, остановись, ради Бога, – умоляющим тоном произнесла Серена и двинулась к ним, но Бони взмахом руки остановил ее.

– Не волнуйтесь, детектив, – произнес он. – Так что же ты медлишь, Клэр? Давай, убивай меня. Высоко же ты меня ценишь, если из-за меня намерена испортить свою жизнь.

– А когда моя жизнь хоть что-либо значила для тебя? – усмехнулась Клэр. Откинув голову назад, она отняла ствол пистолета от головы отца и ткнула им себе в горло. – Так тебе больше нравится?

– Клэр! Нет! – закричала Серена.

Бони продолжал смотреть на дочь. Серене показалось, что в его глазах мелькнули слезы.

– Как ты красива, – вдруг проговорил Бони. – Ты очень похожа на свою мать.

– Думаешь, удастся разжалобить меня? – спросила Клэр. – Что там у тебя еще в программе? Рассказ о том, как ты меня любишь? Не верю!

– Я действительно люблю тебя, – отозвался Бони.

– Считаешь, я не смогу выстрелить? – Клэр сильнее прижала ствол, вдавив его в шею.

– Сможешь, – хладнокровно ответил Бони. – Ведь ты моя дочь.

– Вот именно, твоя! И решимости мне хватит.

– Желаешь принести мне максимум страданий?

– Посмотри вокруг себя! – Голос Клэр дрогнул. – Ведь мы – семья. Которую ты выстроил. Вон там, у стены, стоит твой сын. Полюбуйся, что ты с ним сделал. А как ты поступил со мной?

Бони вздрогнул как от удара.

– Пожалуйста, Клэр, не нужно…

– О, прости, папочка, за то, что я демонстрирую твое грязное белье. Похоже, ты смущен?

– Клэр! – Бони умоляюще посмотрел на нее.

Клэр напоминала в этот момент акулу, которая, почуяв кровь, устремляется на рану.

– Ты отлично знаешь, что этот подонок со мной сделал.

Серена не понимала, о ком говорит Клэр, но по ошеломленному лицу Бони сразу догадалась, что тот человек ему известен.

– Произошло страшное недоразумение.

– Что?! – вскричала Клэр. – Недоразумение? Значит, это я виновата? Спровоцировала его? Ложь!

Бони вскинул руки и протянул их к Клэр.

– Я просто не мог поверить, что он на такое способен.

Клэр отступила и яростно швырнула пистолет в бассейн. Раздался негромкий всплеск, и пистолет исчез в мутной воде.

– Он изнасиловал меня! – завизжала Клэр.

– Клэр, мы не можем обсуждать наши семейные дела сейчас, здесь.

– Да-да, конечно. Это же повредит твоей репутации. Разрушит созданную тобой империю. Да и ему тоже повредит. Несомненно. Какой ужас – ты выгораживаешь мерзавца, обесчестившего твою дочь.

– Прости меня.

– У тебя был выбор – я или он. И ты выбрал его. Он для тебя был всем. Всем, что ты делал, всем, чем ты занимался… Поэтому ты всегда защищал его.

– Мы уже беседовали на эту тему, и ты сказала мне, что понимаешь ситуацию, – отозвался Бони.

– Разумеется, тогда я ничего не просила, понимая, что вся твоя жизнь – цепочка лжи. Стоило одному звену лопнуть, и все бы рухнуло. Ты бы все потерял. Более того, ты оказался бы в тюрьме. И я замолчала. Ведь я была послушной девочкой, да? Я не говорила тебе, какие кошмары мучили меня по ночам. Зачем расстраивать папочку? Я молчала, хотя от одного вида его физиономии меня тошнило. Молчала ради тебя, чтобы спасти от позора.