Георгий Ланской - Смерть в ритме танго

Квартира несла на себе отпечаток бедности. Вряд ли Дмитрий Донцул жил богато, если из мебели имел самый необходимый минимум, обои менял в последний раз еще до перестройки, а пол не красил минимум лет пятнадцать. На полу лежал буро-красный ковер, выцветший и потертый. Желто-коричневые шторы имели такой вид, будто ими небрежно вымыли пол, потом не выстирав, повесили на гардину, на которой вместо крючков висели канцелярские скрепки. На окне умирал алоэ. Земля в горшке давно превратилась в камень. Цветок не поливали уже очень давно. Кириллу стало жалко растение, но, помня, что трогать здесь ничего нельзя, он подавил в себе желание полить несчастный сукулент. Вместо этого он подошел к двери в кладовку и распахнул ее, а, распахнув, окаменел на месте. Он понял, что теперь все встало на свои места.

– Ребята, – хриплым голосом позвал он, – идите сюда.

Позади послышались шаги. Кто-то присвистнул. Подошедший посмотреть, в чем дело участковый грязно выругался.

– Молчание ягнят! – сказал кто-то. – Понятые, подойдите сюда.

Кирилл мысленно согласился. Происходящее сильно смахивало на паршивый триллер, списанный со знаменитого фильма о людоеде Ганибале Лекторе.

Стены кладовки были сплошь увешены фотографиями, сделанными поляроидом. На всех были запечатлены молодые пареньки, которых находили мертвыми в разных местах города. На некоторых снимках жертвы были еще живыми. Они беспечно улыбались в объектив. Но таких снимков было мало. Больше было других, где беспомощные тела лежали в луже собственной крови. Снимки запечатлевали жертву в разной степени надругательства. В большинстве своем темные снимки были окрашены в багровые тона. Кирилл зацепился взглядом за красивое окровавленное лицо Жени Пономарева, с которым ему так и не удалось вторично поговорить. Он прослушал сообщение на автоответчике, но к тому моменту Женя был уже мертв.

Посреди стены висел небольшой плоский шкафчик из темного полированного дерева. Кирилл осторожно потянул на себя дверцу, опасаясь, что на него вывалятся части человеческого тела.

Он почти угадал, но увиденное повергло его в состояние невероятного ужаса и омерзения. Не в силах сдерживаться, Кирилл вылетел из кладовки, едва успев добежать до ванной. Там его вырвало в старый потрескавшийся унитаз.

Шкафчик представлял собой грубую пародию на алтарь. На единственной полочке стояли маленькие баночки из-под аджики и других острых приправ. В них, залитые спиртом, находились отрубленные пальцы жертв, с посиневшими ногтями, грязно-бурые или вовсе почти черного цвета. Все остальное место занимала большая фотография, вырванная из журнала. На снимке, рекламирующем минеральную воду, радостно улыбались Богдан и Милена Тихомировы.

Глаза Милены были выцарапаны. На губах помадой была изображена клоунская улыбка, а черным маркером из белоснежных зубов были сделаны волчьи клыки.

Сказать, что в один из прекрасных сентябрьских дней у Дмитрия Донцула было предчувствие неминуемой беды, значит, погрешить против истины. Он ни о чем не подозревал. Более того: у него было прекрасное настроение. Недавно он прочитал одно из творений местных журналистов, со смаком описывающих убийство начинающего манекенщика Жени Пономарева. Один из писак даже умудрился раскопать, что Женя даже состоял в недолгой связи с известной моделью Богданом Тихомировым. Невольно Дмитрий задал себе вопрос: как это удается узнать этим щелкоперам, но ответа не нашел. Скорее всего, у журналистов были свои осведомители, причем платные. Некий Никита Шмелев делал далеко идущие выводы, правда, не имеющие ничего общего с действительностью.

К лотку с газетами подошли двое мужчин с неприметными скучными лицами. Дмитрию такие не нравились. Он предпочитал ярких молодых блондинов, уверенных в себе и знающих себе цену. Только тогда он мог насладиться всей властью, что давал ему их страх, их боль, когда он вонзал в них нож. Но ему нужны были деньги, и поэтому он с вздохом отложил в сторону газетку. Покупатели всегда правы. Может быть, они тоже заинтересуются похождениями городского маньяка? Это будет даже забавно. Дмитрий нервно хихикнул.

И только когда, подняв голову, Дмитрий взглянул в их глаза, он отчетливо понял, что они ничего не купят… Что они пришли за ним. На этих тусклых нафталиновых лицах, со скучными одинаковыми выражениями, горели холодные глаза доберманов, которые уже учуяли свою жертву.

И тут нервы Дмитрия не выдержали. Он перевернул лоток на оперативников и побежал. Но силы были неравны. Тренированные опера быстро догнали тщедушного мужичонку, который несколько месяцев нагонял страх на весь город.